"Трумен Капоте. Другие голоса, другие комнаты [H]" - читать интересную книгу автора

Маленького Света, который помнит другие голоса, другие комнаты, - у всех у
них, помнящих или никогда не знавших. И Джоул отодвинулся. Если узнает он
лицо в огне, то что еще найдет ему в замену? Легче не знать, лучше небо
держать в ладони, как бабочку, которой нет.) Доброй ночи, дамы, сладких снов
вам, дамы, прощайте, дамы, мы покидаем вас! Прощальные вздохи складываемых
вееров; грубый топот мужских сапог; крадущиеся шажки, смешки
девочек-негритянок, их бег на цыпочках по громадным сотам, задувание свеч,
задергивание штор на ночных окнах: отголоски оркестра гуляют по дому сна.
Потом послышалось вполне земное бряцание чего-то таскаемого по полам, и
Джоул, пораженный этим грохотом, повернулся к остальным. Они тоже услышали.
Рандольф, разрумянившийся or выпитого и от разговора, нахмурился и поставил
стакан.
- Мул, должно, - с хмельным хохотком сказал отшельник, - бродит там
где-то.
Джоул вспомнил о плевательнице, привязанной к ноге Джона Брауна: она
гремела о ступени, кувыркалась как будто над головой, то дальше, то совсем
близко.
- Как он туда забрался? с тревогой уже спросил отшельник. - Нечего ему
там делать, убьется, дурак чертов.
Он подержал в огне толстую лучину и с ней поплелся в танцевальный зал.
Джоул отважно двинулся за ним. А пьяный Рандольф идти не мог.
Реяли белые хоры поющих крыл вокруг факела, прыгало и качалось все, до
чего досягал колеблемый ими свирепый свет: горбатые борзые неслись по залам,
топча неслышными тенями лап паучьи клумбы, и динозаврами в вестибюле маячили
ящерицы; кукушка с коралловым языком, навеки замершая на трех часах,
раскинула крылья, как коршун, как яростный ястреб.
Они остановились перед лестницей. Мула нигде не было видно; громыхание
опознавательной плевательницы смолкло.
- Джон Браун!.. Джон Браун!.. - Голос Джоула расширил тишину: он
поежился от мысли, что в каждой комнате какое-то бессонное что-то слушает
его.
Маленький Свет выше поднял факел - и осветился балкон, нависший над
вестибюлем: там в чугунной неподвижности застыл мул.
- Ты слышишь, уважаемый, спустись оттудова! - велел отшельник, и Джон
Браун вскинулся, попятился, захрапел, забил копытом; потом, будто обезумев
от ужаса, кинулся вскачь - и, проломив балконные перила, прыгнул.
Джоул сжался, ожидая грохота, но ничего не произошло; когда же он
посмотрел опять, мул висел на балке, захлестнутый за шею
веревками-поводьями, и качался; в его больших, как лампы, глазах, зажженных
факелом, золотилось невозможное лицо смерти, та голова из огня.

Утро набиралось в комнату, обозначился в углу тюк из одеяла - это спал
Маленький Свет. Рандольф поднялся, опрокинув три порожние бутылки из-под
виски, и шепнул: "Не буди его". Пока пробирались по гостинице, Джоул не
открывал глаз, боясь увидеть висельника, и его вел Рандольф; Рандольф же
только судорожно вздохнул при виде мула - он ни разу не обмолвился о
несчастье, ни разу ни о чем не спросил: словно так и было задумано, что они
вернутся в Лендинг пешком. Утро было как чистая аспидная доска, на которой
напишется будущее; будто конец наступил, и все, что было прежде, стало
птицей, отлетело на дерево среди пруда: буйная радость владела Джоулом, он