"Трумен Капоте. Другие голоса, другие комнаты [H]" - читать интересную книгу автора

спине волну, и Айдабела кричала: "Руби, руби!" - а Джоул по-прежнему был
всецело поглощен взглядом мистера Сансома.
Айдабела развернула его кругом, отодвинула за спину и выхватила у него
саблю.
- Бабуська, гадина, - тыча саблей, дразнила она змею.
Та будто опешила на секунду; потом, с неуловимой для глаза быстротой,
напряглась, как натянутая до звона проволока, откинулась назад и сделала
выпад.
- Гадина! - Айдабела, зажмурясь, взмахнула саблей, как косой.
Сброшенная в пустоту змея перевернулась, ушла под воду, всплыла на
поверхность; скрюченную, белым брюхом кверху, течение унесло ее, словно
вырванный корень лилии.
Нет, сказал Джоул немного позже, когда победоносная и спокойная
Айдабела уговаривала его перейти на ту сторону. - Нет, - ибо зачем было
теперь искать отшельника? С опасностью они уже встретились, и амулет ему был
не нужен.

- 11 -

За ужином Эйми объявила:
- Сегодня у меня день рождения. Да, день рождения - и хоть бы кто
вспомнил. Будь с нами Анджела Ли, я испекла бы огромный пирог с сюрпризом в
каждом ломтике: золотыми колечками, жемчужинкой для моих жемчужных бус,
серебряными пряжечками для башмаков... ах, подумать только!
- Поздравляю вас, - сказал Джоул, хотя здоровья не так уж ей и желал:
когда он вернулся домой, она бросилась навстречу с определенным намерением -
во всяком случае, так она заявила - разбить о его голову зонтик, ввиду чего
Рандольф распахнул свою дверь и предупредил ее вполне серьезно, что если она
только дотронется когда-нибудь до мальчика, он свернет ей к чертям шею.
Рандольф продолжал глодать свиную голяшку, а Эйми, полностью игнорируя
Джоула, сердито смотрела на него, и губы у нее дрожали, а брови всползали
все выше и выше.
- Ешь, ешь себе, разжирей, как свинья, - сказала она и рукой в перчатке
стукнула по столу: стук был как от деревяшки, и потревоженный старик
будильник принялся трезвонить; все сидели без движения, пока он жалобно не
иссяк.
Затем морщины на лице у Эйми прорисовались рельефнее вен, и, до
нелепости горько всхлипнув, она разразилась слезами и заикала.
- Глупое животное, - всхлипывая, сказала она. - Кто еще тебе
когда-нибудь помогал? Анджела Ли отправила бы тебя на виселицу! А я - жизнь
за тебя положила. - И, перемежая икоту извинениями, икнула раз двенадцать
подряд. - Вот что скажу тебе, Рандольф: моя бы воля, ни на секунду бы здесь
не осталась, уборщицей пошла бы к каким угодно потным неграм; не думай,
заработать себе на пропитание я всегда сумею - в любом городе Америки матери
будут присылать ко мне детей, и мы будем организовывать игры: жмурки, шарады
- и я буду брать по десять центов с ребенка. Без куска хлеба не останусь.
Зависеть от тебя мне нет нужды; будь у меня хоть капля здравого смысла,
давно бы села и написала письмо в полицию.
Рандольф положил нож на вилку и промокнул губы рукавом кимоно.
- Извини, дорогая, - сказал он, -боюсь, что не уследил за твоей мыслью: