"Трумен Капоте. Другие голоса, другие комнаты [H]" - читать интересную книгу автора

небесно-голубые сквозные окна влетали в дом и вылетали обратно бабочки.
Джоул ощутил горькое разочарование - неужели это и есть гостиница "Морок"?
Но Айдабела сказала: нет, это - старая заброшенная мельница, раньше фермеры
возили сюда молоть кукурузу.
- Тут была дорога, она вела в гостиницу, теперь - сплошной лес, даже
тропки не осталось.
Айдабела схватила камень, швырнула в грифов; они снялись и стали парить
над берегом. Их тени лениво описывали пересекающиеся круги.
Вода здесь была глубже, чем там, где они купались, и темнее -
грязно-оливковая, бездонная, и Джоул, услышав, что переплывать не придется,
от облегчения так расхрабрился, что зашел под мельницу, где через ручей была
переброшена тяжелая подгнившая балка.
- Лучше я первая пойду, - сказала Айдабела. - Старая, провалится еще.
Однако Джоул протиснулся вперед нее и ступил на дерево; что бы она ни
говорила, он - мальчик, а она - девочка, и он, черт возьми, больше не
позволит ей верховодить.
- Вы с Генри идите за мной, - сказал он, и голос его прозвучал гулко в
подвальном сумраке.
Светлые отражения воды, змеясь, взбегали вверх по гнилым изъеденным
сваям; медные водяные клопы раскачивались на хитрых трапециях из паучьей
пряжи, и на мокром истлевшем дереве сидели грибы величиной с кулак. Джоул
переступал робко, балансируя саблей, и, чтобы не видеть головокружительной
глубокой воды, движущейся под самыми ногами, неотрывно глядел на
противоположный берег, где нагруженные лозы рвались из красной глины к
солнцу и зеленели призывно. Но вдруг он почувствовал, что никогда не
перейдет на ту сторону - так и будет качаться между сушей и сушей, один, в
потемках. Затем, ощутив, как вздрогнула балка под тяжестью Айдабелы,
вспомнил, что он не совсем один. Только... Сердце упало, остановилось; все
тело сжали железные обручи.
Айдабела крикнула:
- Что там?
А он не мог ответить. Не мог издать ни звука, не мог шевельнуться. В
полушаге от него, свернувшись, лежала мокасиновая змея толщиной с его ногу и
длинная, как бич; копьевидная голова поднялась, впившись в Джоула узкими
зрачками; и его обожгло, словно яд уже побежал по жилам. Айдабела подошла
сзади и заглянула через его плечо.
- Черт! - выдохнула она. - Ух черт.
...и от ее прикосновения силы вытекли из Джоула: ручей застыл,
превратился в горизонтальную клетку, и ноги перестали держать, словно балка
была зыбучим песком. Откуда у змеи глаза мистера Сансома?
- Руби ее, - приказала Айдабела. - Саблей руби.
Вот как все было: они шли в гостиницу "Морок", да, в гостиницу "Морок",
где плавал под водой мужчина с рубиновым перстнем, да, и Рандольф листал
свой альманах и писал письма в Гонконг, в Порт-оф-Спейн, а бедный Джизус
умер, убита кошкой Тоби (нет, Тоби была младенцем), гнездом печной ласточки,
упавшим в огонь. И Зу - она уже в Вашингтоне? И там - снег? И почему так
пристально смотрит на него мистер Сансом? Это очень, очень невежливо (как
сказала бы Эллен), до крайности невежливо со стороны мистера Сансома -
никогда не закрывать глаза.
Змея развертывалась с мудреной грацией, вытягивалась к ним, гоня по