"Трумен Капоте. Другие голоса, другие комнаты [H]" - читать интересную книгу автора

Зу засмеялась, и ее смех полетел по комнате, как страшная черная птица.
- Да Кегу только глазами на тебя взглянуть ты свалишься! - Она
задрожала в натопленной комнате. - Когда-нибудь он заберется в это окно, и
никто ничего не услышит; а не то подкараулит меня на дворе с длинной
блескучей бритвой... Господи, тысячу раз это видела. Спасаться мне надо,
бежать туда, где снег, и он меня не найдет.
Джоул схватил ее за руку.
- Если не возьмешь с собой, Зу... Нам с тобой знаешь как весело будет.
- Глупости говоришь, детка.
Желтый кот выскочил из-под кровати, пронесся перед камином, выгнул
спину и зашипел.
- Чего увидел? - закричал Джизус, показывая на него саблей; золотым
пауком пробежал по узкому лезвию огненный блеск. - Отвечай мне, кот, - чего
увидел? - Кот сел на задние лапы и холодно уставился на хозяина. Джизус
хихикнул. - Шутки шутишь со стариком? - сказал он, грозя пальцем. - Пугать
вздумал? - Молочные, как бы невидящие глаза его закрылись; он откинул
голову, и хвост чулка повис сзади, как косичка у китайца. - Дней у меня на
шутки не осталось, кот, - со вздохом сказал он и приложил саблю к груди. -
Мне ее мистер Скалли подарил на свадьбу. Мы с моей без церкви сошлись, и
мистер Скалли говорит: "Ну вот, Джизус, теперь ты женатый". А приехал
разъездной священник и сказал нам с женой-то: так не годится. Господь не
попустит. И верно, убила кошка нашу Тоби, а жена погоревала, погоревала да и
повесилась на дереве; женщина большая, сдобная, сук аж пополам согнулся; я
еще вот такусенький был, когда папа розги с того дерева резал...
Старик вспоминал, и ум его был будто островом во времени, в море
прошлого.
Джоул расколол орех и кинул скорлупу в огонь.
- Зу, - сказал он, - ты когда-нибудь слышала про Алкивиада?
- Кого-кого?
- Алкивиада. Не знаю. Рандольф сказал, что я на него похож.
Зу задумалась.
- А ты не ослышался, миленький? Он небось другое имя сказал -
Аликастер. Аликастер Джонс - это мальчик, что в хоре пел в Парадайс-Чепеле.
Красивый, прямо белый ангел, - и священник, и мужчины все, и дамы души в нем
не чаяли. Люди так говорят.
- Спорим, я лучше его спою. Я на эстраде мог бы петь и страшные деньги
зарабатывать - шубу меховую купил бы тебе и платья, как в воскресных
газетах.
- Я хочу красные платья, - подхватила Зу. - Мне красное ужас как идет.
А машина у нас будет?
Джоул ошалел. Все уже представлялось реальностью. Вот он стоит в лучах
прожекторов, на нем смокинг, и гардения в петлице. Он только одну песню знал
от начала до конца.
- Слушай, Зу. - И он запел: "Ночь чиста, ночь ясна, ночь покоя и сна в
мире Девы Ма..." - но тут его голос, высокий и девически нежный до сих пор,
отвратительно и необъяснимо сломался.
- Ага. - Зу понимающе кивнула. - Головастик скоро рыбкой сделается.
Полено в камине театрально крякнуло, плюнуло искрами; затем, совершенно
неожиданно, в топку упало гнездо печной ласточки с только что вылупившимися
птенцами и сразу лопнуло в огне; птички сгорели не шевельнувшись, без