"Трумен Капоте. Другие голоса, другие комнаты [H]" - читать интересную книгу автора

эта же земля, желуди те же, солнце, ветер - все то же самое; лишь они
изменятся, и сердца их обратятся в прах. Сейчас, в тринадцать лет, Джоул был
ближе к знанию смерти, чем когда-либо в будущие годы: цветок распускался в
нем, и, когда все сжатые лепестки скроются, когда полдень юности разгорится
ярче всего, он обернется, как оборачивались другие, ища другую отворенную
дверь. В этом лесу, где шли они, сто лет и больше звучало неугомонное пение
жаворонков, и лавы лягушек скакали под луной; звезды падали здесь и
индейские стрелы; приплясывали негры с гитарами и пели о бандитских золотых
кладах, пели горькие песни и духовные песни, баллады о давно минувшем: до
рождения.
- Я - нет, я меньше верю, что все это было взаправду, - сказал Джоул и
остановился, ошеломленный вот какой истиной: Эйми, Рандольф, отец - они все
вне времени, все обходят настоящее стороной, как духи: не потому ли и
кажутся ему похожими на сон?
Айдабела оглянулась, дернула его за руку.
- Проснись.
Он посмотрел на нее большими встревоженными глазами.
- Не могу. Я не могу.
- Чего не можешь? - недовольно спросила она.
- Да так.
Ранние путники, они спускались рядом.

- Возьми мои очки, - предложила Айдабела. В них все такое красивое.
Стекла травяного цвета окрасили ручей, где нервные стайки пескарей
прошивали воду, как иглы; иногда в бочаге случайный луч солнца высвечивал
рыбину покрупнее - толстого неуклюжего окуня, темно и лениво ходившего под
водой. Леска Айдабелы дрожала над стремниной, но за час у нее ни разу даже
не клюнуло; теперь, крепко воткнув удочку между двух пней, она легла,
головой на подушку мха.
- Ладно, отдавай обратно, - велела она.
- Где ты их взяла? - Он хотел такие же.
- Цирк приезжал. Каждый август приезжает - не особенно большой, но у
них есть чертово колесо и горки. А еще двухголовый младенец в бутылке. А
очки - я выиграла; сперва я их все время носила, даже ночью, но папа сказал,
глаза сломаю. Курить хочешь?
Сигарета была только одна, мятая, "Уинг"; Айдабела разломила ее
пополам, закурила.
- Смотри. Могу кольцо в кольцо продеть. - Кольца поднимались в воздухе,
голубые и правильные; было тихо, но всюду вокруг чувствовалось скрытое,
затаенное, едва уловимое шевеление; стрекозы скользили по воде; что-то
шелохнулось невидимое, и осыпались лепестки подснежника, сухие и бурые,
давно потерявшие запах. Джоул сказал:
- Вряд ли мы кого-нибудь поймаем.
- А я и не надеялась, - ответила Айдабела. Просто я люблю приходить
сюда и думать про свои заботы; тут меня никто не ищет. Хорошее место...
просто полежать спокойно.
- А какие заботы тебя заботят?
- Это - мое дело. А ты знаешь что?.. Нос у тебя чересчур длинный, вот
что. Я никогда не шпионю - ни боже мой. А все остальные тут, они тебя живьем
слопают - ну как же, приезжий, и в Лендиш е живешь, и вообще. Флорабелу