"Трумен Капоте. Другие голоса, другие комнаты [H]" - читать интересную книгу автора

возьми. Прямо агент.
- По-моему, она очень красивая, - сказал Джоул, просто чтобы досадить.
Айдабела не ответила. Она бросила окурок и свистнула по-мальчишески в
два пальца; Генри, шлепавший по мелкой воде, взбежал на берег, мокрый и
блестящий.
- Снаружи-то красивая, - сказала Айдабела, обняв пса, но главное - что
у ней внутри. Все время говорит папе, что надо прикончить Генри, говорит,
что у него смертельная болезнь, - вот какая она внутри.
Белое лицо дня оформилось в небе; враг его там, подумал Джоул, - прямо
за стеклянными дымчатыми облаками; каков бы ни был его враг, кто бы он ни
был, это его лицо ярким пробелом вывалилось в небе. В этом отношении
Айдабеле можно было позавидовать; она хотя бы знала своих врагов: ты и ты,
могла сказать она, тот-то и тот-то, такой-то и такой-то.
- Ты когда-нибудь боялась сойти с ума?
- Никогда про это не думала, - сказала она и засмеялась. - А их
послушать, так у меня ума и нету.
Джоул сказал:
- Нет, ты серьезно ответь. Я что спрашиваю: ты когда-нибудь видишь
такое - людей, там, целые дома, - видишь их, чувствуешь их и точно знаешь,
что это все взаправдашнее... а на самом...
- А на самом деле - нет, - закончила Айдабела. - Когда змея ужалила, я
целую неделю жила в жутком месте: там все ползало - и пол, и стены, все.
Глупость, конечно. А то еще было интересно: прошлым летом ходили с дядей
Огестом (это который девочек так боится, что даже не смотрит на них; а ты,
говорит, - не девочка; я дядю Огеста очень люблю, мы с ним - как братья)...
ходили с ним на Жемчужную реку... и один раз гребли там в темном месте и
наткнулись на остров змей; он был маленький, просто одно дерево, но все
кишело мокасиновыми змеями, даже на ветках висели. Даже боязно, правду
говорю. Когда люди рассказывают про вещие сны, я теперь, по-моему, знаю, что
это такое.
- Я не совсем об этом, - смущенно, вполголоса сказал Джоул. - Сны -
другое дело, от сна можно проснуться. А когда что-то видишь... Даму,
например, и видишь там, где никого не должно быть, а потом она от тебя не
отстает, у тебя в голове... Вроде того, как тут вечером Зу испугалась:
слышит, собака завыла, и говорит, что это ее муж вернулся, подходит к окну:
"Вижу его, - говорит, - присел под инжиром. И глаза прямо желтые в темноте".
Я посмотрел - никого, совсем никого.
Айдабелу все это не особенно поразило.
- Ерунда! - Она тряхнула головой, и короткие рыжие волосы полыхнули
чудесным огнем. Все знают, что Зу настоящая сумасшедшая. Один раз жара была,
как сегодня, а я мимо шла - стоит у почтового ящика с дурацким своим лицом и
говорит мне: "Какой вчера вечером снег был красивый". Вечно про снег
говорит, вечно она что-то видит, твоя Зу сумасшедшая.
Джоул смотрел на Айдабелу со злостью: какая противная врунья. Зу не
сумасшедшая. Нисколечко. Однако он вспомнил снег их первого разговора: снег
валил, лес слепил белизной, и приглушенный снегом голос Айдабелы доносился
будто издалека:
- Это "Айвори". Оно не тонет.
- Для чего? - спросил он, принимая белый кусок мыла, который она вынула
из кармана.