"Трумен Капоте. Другие голоса, другие комнаты [H]" - читать интересную книгу автора

"форд" громыхает прилично. И тут под ногами в пыли он увидел свои монеты без
бумажной обертки, пять центов и цент, блестевшие, как два разноцветных
глаза.
В ту же секунду подобно бичу хлопнул в тишине выстрел; Джоул,
нагнувшись за монетами, повернул заледеневшее лицо к дому - никого на
крыльце и тропинке, никаких признаков жизни кругом. Снова выстрел. Ястребы
замахали крыльями и полетели прочь над самыми вершинами деревьев, а их тени
понеслись по раскаленному дорожному песку, как островки тьмы.

* ЧАСТЬ ВТОРАЯ *

- 6 -

- Сиди смирно, - велела Зу. Глаза ее при кухонной лампе казались
атласными. - Такого непоседы отродясь не видала. Сиди смирно, дай волосы
тебе остричь: будешь бегать тут, как девочка, знаешь, что люди скажут? На
корточках, скажут, писай. - Садовые ножницы щелкали под кромкой вазы, синей
вазы, надетой на голову, как шлем. - Такие красивые волосы, прямо патока,
давай-ка продадим их на парики.
Джоул передернул плечами.
- А ты что сказала, когда она это сказала?
- Что сказала?
- Что как тебе не стыдно стрелять из ружья, когда Рандольф болеет?
Зу хмыкнула.
- Ну, а я ей говорю: "Мисс Эйми, эти ястребы дом у нас утащат, если их
не шугать". Говорю: "Весной десяток цыпляточек толстых убрали - то-то будет
сладко болеть мистеру Рандольфу, когда в животе забурчит не евши".
Сняв вазу и сделав из ладоней телескоп, она стала ходить вокруг его
стула и оглядывать свою работу со всех сторон.
- Вот это, я понимаю, красиво подстригли, - сказала она. - Поди в окно
поглядись.
Вечер серебрил стекло, и лицо его отражалось прозрачно, измененное и
слитое с мельтешащей мотыльковой желтизной лампы; он видел себя, и сквозь
себя, и дальше; свистала в листве инжира ночная птица козодой, и синевою
налитый воздух обрызгался светляками, плывшими во тьме, как огни кораблей.
Стрижка обезобразила Джоула: из-за комплиментов Рандольфа он теперь
интересовался своей внешностью, а в темном стекле предстал некто, похожий на
идиота, из тех, что с громадными головами-глобусами.
- Жуть, - сказал он.
- Э-эх, - отозвалась Зу, складывая остатки ужина в жестяную банку с
помоями для свиней. - Темный ты, все равно как Кег Браун. Темней его я не
видела человека. А ты такой же темный.
Подражая Рандольфу, он выгнул бровь и сказал:
- Смею заметить, я кое-чего знаю, чего ты не знаешь, смею заметить.
Зу потеряла всю свою грацию; она прибиралась на кухне, пол скрипел под
ее звериной поступью, и длинное лицо, осветившееся у лампы, когда она
нагнулась привернуть свет, было маской печальной обиды.
- Смею заметить, - сказала она, теребя косынку на шее и не глядя на
Джоула, - смею заметить, ты, конечно, умнее Зу, только она людей зазря не
обижает, не будет им доказывать, что они никудышные.