"Трумен Капоте. Другие голоса, другие комнаты [H]" - читать интересную книгу автора

- Мы друзья, и хорошо, - сказала она, повернув к нему голову. - Только
не спрашивай меня никогда про мистера Сансома. Мисс Эйми сама за ним
ухаживает. Ее спрашивай. Мистера Рандольфа спрашивай. Я вообще к мистеру
Сансому касательства не имею, даже кушать ему не готовлю. Нам с дедушкой
своих забот хватает.
Джоул защелкнул пудреницу и вертел в руках, разглядывая необыкновенную
работу. Серебро было вырезано как панцирь черепахи, крышку украшала
настоящая бабочка под тонким слоем стекла; крылья бабочки светились
мглисто-оранжевым светом восходящей луны. Такая тонкая вещь, рассудил он,
предназначалась не для простого табака, а для редкостных золотых пудр с
любовными зельями, приворотных порошков.
- Вот как - своих хватает.
- Зу, где ты это взяла?
Она стояла на коленях и, вполголоса ругаясь, выгребала из печки золу.
Отсветы огня переливались на черном лице и двумя желтыми искрами плавали в
черных глазах, вопросительно скосившихся сейчас на Джоула.
- Коробочку? Мистер Рандольф подарил на Рождество, давно еще. Сам
сделал, он таких красивых штучек много делает.
Джоул рассматривал пудреницу с глубоким почтением; он мог бы
поклясться, что она из магазина. С отвращением вспомнил собственные опыты в
изготовлении подарков - вешалок для галстуков, инструментальных ящичков и
тому подобного: жалчайшие поделки рядом с этим. Утешился мыслью, что кузен
Рандольф, наверное, старше, чем он предполагал.
- Я в ней держала краснилку для щек, - сказала Зу, подходя, чтобы
забрать свое сокровище. Прежде чем спрятать его за пазуху, она взяла еще
понюшку. Но коли в Нун-сити я больше не ездю - два года уж не была, -
подумала, сгодится "Счастливый миг" держать в сухости. Что толку краситься,
когда для женщины кавалеров нет интересных... Нету их тут. - Она уставилась
взглядом на солнечные конопушки, обсыпавшие линолеум, и лицо ее сморщила
злая гримаса. - Кег Браун, кандальник тот, что мне вред сделал, хорошо бы
его там на пекло это вывели, кайлом стофунтовым помахать. - И слегка
прикоснулась к длинной шее, словно там болело. - Ладно, - вздохнула она, -
пойду, пожалуй, дедушку накормлю - отнесу лепешку с патокой, а то он небось
совсем голодный.
Джоул равнодушно наблюдал, как она отламывала кусок холодного
кукурузного хлеба и наливала до половины в банку густую патоку.
- Сделал бы ты себе рогатку да пошел птичек набил, - предложила она.
- Папа, может, сейчас позовет. Мисс Эйми сказала, что спросит, -
наверно, я лучше тут побуду.
- Мистер Рандольф любит мертвых птичек, особенно с красивым пером. Чего
тебе в темной кухне сидеть? - Бесшумно ступая босыми ногами, она направилась
к двери.- На службу приходи, слышишь?

Угли в печке подернулись пеплом, старые изношенные часы стучали, как
сердце больного, пятна солнечного света на полу раздвигались и тускнели,
тени фиговых листьев, льнувшие к стенам, слились в сплошную дрожащую массу,
похожую на хрустальный студень медузы. Мухи шастали по столу, потирали
волосатые лапки, гудели и пели у него над ухом. Спустя часа два, -
показавшиеся пятью, - когда Джоул поднял будильник и взглянул на обшарпанный
циферблат, будильник сразу стал, и в кухне прекратилась всякая жизнь; три