"Джеймс Брэнч Кейбелл. Кое-что о Еве ("Сказания о Мануэле" #13)" - читать интересную книгу автора

и здравого смысла. И опять же, поскольку миссис Таунсенд его дочь, он
приходится мне в некотором смысле приемным отцом по всем практическим
соображениям. Но о чем это я? Ах да! Благодаря Гастону Балмеру, повторяю я,
я был посвящен в величайшее из всех искусств. Я полагаю, что малое искусство
сочинительства мне не удается, что проза моя утратила величавость и свою
захватывающую дух прелесть, потому что сердце мое более не принадлежит
писательству по причине моего неутолимого желания оживить в своей прежней
полноте славы гораздо более благородное и - во всяком случае, в Соединенных
Штатах Америки - незаслуженно пренебрегаемое искусство волшебства. И от кого
же еще - как вы наверное уже догадываетесь, мой дорогой друг - от кого же
еще, если не от Магистра Филологии, могу я заполучить величайшие и наилучшие
заклинания? Можете ли вы ответить мне на этот простой вопрос?!
- Разумеется, ни от кого иного...
- Вот видите!
- Однако Магистр Филологии теперь человек женатый и во всем подчиняется
своей супруге. А эта королева Фрайдис обладает зеркалом, в которое, как
говорят, должны взглянуть те, кто стремится к цели всех людских богов...
- Это зеркало тоже, - с оживлением промолвил Джеральд, - может мне
понадобиться. Зеркала используются во многих разновидностях магии.
Теперь Глом заговорил с серьезностью гораздо большей, чем к тому можно
было усмотреть повод. И Глом сказал:
- Что до меня, то я не стал бы связываться с этим зеркалом. Даже в
стране Дэрсам, где зеркала священны, мы не желаем иметь никаких дел с
Зеркалом Пропавших Детей и с теми странными отражениями, которые добро или
зло являют в нем.
- Я посмотрюсь в Зеркало Пропавших Детей, - сказал Джеральд, с вызовом
поднимая голову, - и если я усмотрю в том особую необходимость, то унесу это
зеркало из Антана. Когда гражданин Соединенных Штатов Америки начинает
заниматься искусством, сэр, он берется за дело всерьез.
- Что до меня, - ответил Силан, - то я много веков назад устал от всех
видов волшебства и жажду, скорее, материальных жизненных удовольствий. Ведь
более пятисот лет моей беззаботной жизни в Кэр Омне, в стране Дэрсам, я
царил среди снов Божества.
- Но каким же образом достались вам эти сновидения?
- Они покинули его, Джеральд, когда пробил его час войти в Антан.
- Это выражение, сэр, мне непонятно.
- А вам и необязательно, Джеральд, понимать его. Так или иначе, я
должен признать, что жизнь Силана лишена риска, Силану нечего бояться, а во
мне присутствует частица смертного, для которой невыносимо состояние
нерушимого довольства. Понимаете ли, я тоже некогда был смертным человеком с
его заблуждениями, страхами и сомнениями, которые придавали пикантность
моему вынужденному почтению к неизменной глупости моих друзей и неизменной
жестокости времени и случая. И насколько я помню, Джеральд, тот Гуврич,
которого люди столь нелепым образом называли Мудрым, от своих уверток и
компромиссов получал больше жизненной энергии, чем я извлекаю из
беззаботного и довольно скучного прозябания в течение двадцати четырех часов
каждого невыносимого дня. Поэтому, я повторяю, я приму у вас ваше физическое
тело...
- Но это, мой дорогой друг, оставит меня без какой-либо плотской
обители.