"Джеймс Брэнч Кейбелл. Domnei (Сказания о Мануэле - 4)" - читать интересную книгу автора

долговременной слепотой. И какой прок отрицать преступление, которое
приписывается мне всеми обстоятельствами дела, и в котором я всенародно
признался?
Но вы, надеюсь, поверите мне. Сударыня, мне ничего от Вас не нужно. Я
даже никогда Вас больше не увижу. Я удаляюсь в опасное вечное изгнание. А
непосредственная близость смерти вряд ли вызовет у человека хоть малейшее
стремление к любовной романтике. Посмотрите на меня с самой худшей стороны:
да, я родился в благородном, добропорядочном семействе, жил же как
никудышный человек и всегда вел себя глупо, но никогда не терял чести. Я ни
разу, насколько мне известно, никому не причинил зла, кроме самого себя.
Бог свидетель, что я говорю правду. Дорогая моя, поверьте мне! Поверьте!
Несмотря ни на что! И поймите, что мое восхищение, моя никчемность и мои
страдания при мыслях о Вас настолько безмерны, что не оставляют места для
малейшей лжи.
Я благодарю Вас, сударыня, за Вашу бесконечную доброту и прошу: верьте
мне!


ГЛАВА IV
Как епископ помогал Периону

В три часа в дверь постучали. Перион вышел в неосвещенный коридор и,
держась за плащ Айрара де Монтора, прошел вслед за ним сквозь лабиринт
многочисленных коридоров и лестниц, выведший их под недружелюбное ночное
небо. Две лошади уже стояли наготове. Мужчины вскочили в седла и умчались
прочь.
Только раз Перион обернулся, чтобы взглянуть на Бельгард, черный и
бесформенный на фоне неба. Больше он не смел оглядываться, поскольку мысль
о девушке, которая сейчас лежала не в силах заснуть в Маршальской Башне,
острее кинжала пронзала его сердце. Сжав зубы, Перион следовал за своим
спутником. Епископ не произносил ни слова, лишь указывал направление
движения.
Они достигли Манвиля и, обогнув город, выехали к Фоморской Отмели,
узкой песчаной полоске на берегу. Было темно, не раздавалось ни звука,
кроме тихого плеска волн. Неподалеку в море лениво покачивались в такт
прибою четыре огонька, показывая то место, где стоял на якоре "Траншмер".
Периону все это, похоже, было безразлично.
- Скоро рассвет, - сказал Перион.
- Да, - ответил Айрар де Монтор.
И его голос выказал явное нежелание продолжать разговор. Перион де ла
Форэ" представлял собой нечто грязное, с чем епископ мог иметь дело только
в силу необходимости и с тем отвращением, с которым страдающий от жажды
вытаскивает муху из воды. Перион допускал это, потому что ему было уже все
равно.
Привязав лошадей, они уселись на песок и полчаса провели в полной
тишине.
Где-то прокричала птица. Перион осознал вдруг что ночь уже не была так
мрачна, как прежде, ибо он уже видел изломанную линию пены, которую прилив
то бросал на берег, то откатывал далеко в море.
Через некоторое время какой-то огонек опустился на поверхность воды и,