"Джеймс Брэнч Кейбелл. Земляные фигуры (Сказания о Мануэле-1) " - читать интересную книгу автора

занялся магией Апсар. Он отправился вместе с принцессой на одну уединенную
возвышенность, и Алианора, сладкоголосо прокричав по-древнему: "Тороликс,
Чиччабау, Тио, Тио, Торолилиликс!", произнесла соответствующие заклинания,
после чего со всех сторон ниспадающим потоком красок, крыльев, свиста и
писка появилось множество птиц.
И павлин закричал:
- Какой мерой судишь других, такой будешь судим сам.
Соловей пропел:
- Удовлетворенность - величайшее счастье.
Горлица отозвалась:
- Некоторым тварям лучше было бы никогда не быть сотворенными.
Чибис прочирикал:
- Тот, у кого нет милосердия к другим, не найдет его и по отношению к
себе.
Аист сипло сказал:
- Сей мир преходящ.
А клич орла был таков:
- Как бы ни длинна была жизнь, ее неизбежный конец - смерть.
- Это, в сущности, то, что сказал я, - заявил аист, - и ты - пошлый
плешивый плагиатор.
- А ты, - ответил орел, вцепившись аисту в горло, - мертвая птица,
которая никогда больше никому не принесет детей.
Но дон Мануэль придержал орла за крыло и спросил, действительно ли тот
имеет это в виду и отстаивает свое заявление в силе перед Птичьим Судом. И
когда разъяренный орел раскрыл свой безжалостный клюв и разжал когтистую
лапу, чтобы торжественно поклясться, что в самом деле намерен растерзать
аиста последний весьма благоразумно улетел прочь.
- Я никогда не забуду твою доброту, граф Мануэль - крикнул аист, - и
помни, что я исполню для тебя три желания.
- И я тоже благодарен тебе, - сказал остывший орел, - да, честное
слово, я благодарен, ибо, если б я убил этого длинноногого паразита, это
явилось бы оскорблением суда, и меня бы посадили высиживать красных
василисков. К тому же, его упреки справедливы, и мне нужно выдумать новый
клич.
Так что орел уселся на скалу и на пробу произнес:
- Можно быть чересчур гордым, чтоб драться. - Он с отвращением покачал
головой и попытался еще раз: - Единственный прочный мир - мир без победы, -
но это, похоже, его также не удовлетворило; затем он выкрикнул: - У всех,
кто противостоит мне, ничтожные мозги, - а потом: - Если все не сделают
именно то, что я приказал, сердце мира разобьется. - И множество другой
ерунды он повторял и снова качал головой, ибо ни одна из этих аксиом не
доставляла орлу радости.
Так что озабоченный поисками высказывания, достаточно звучного и
бессмысленного, но пригодного для выкрикивания в качестве великого
морального принципа, орел совершенно забыл о графе Мануэле. Но аист не
забыл, поскольку в глазах аиста его жизнь была ценна.
Остальные птицы произносили различные мысли вроде приведенных выше, и
все они, как сказал Мануэль, обладали признанными чарами. Громадный
желтоволосый юноша не стал спорить: он редко спорил о чем бы то ни было.
Прищурив свой любопытный левый глаз, он признался Алианоре, что удивляется,