"Джеймс Брэнч Кейбелл. Земляные фигуры (Сказания о Мануэле-1) " - читать интересную книгу автора

графом - это кое-что, и лучше бережно носить красивое имя, чем караулить
стадо свиней, хотя, по-видимому, со свиньями не пропадешь с голоду.
Между тем герольды короля в парадных доспехах разъехались по округе,
чтобы объявить об исполнении древнего пророчества, касающегося пера
архангела Орифиила. Никогда прежде не бывало в этих краях такого шума, ибо
в колокола всех церквей звонили день-деньской, а весь народ бегал вокруг,
молясь что есть мочи, прощая родственников, целуя девушек, свистя в свистки
и звеня бубенчиками, поскольку город теперь стал прибежищем реликвии
настолько священной, что и последний грешник, лишь коснувшись ее, очищался
от любой скверны.
В этот день король Фердинанд прогнал дурных сотоварищей, с которыми он
так долго буйствовал, прибегая ко всем возможным порочным способам, и
зажил, как святой. Он строил по две церкви в год и питался одними кореньями
и травами; он ежедневно мыл ноги трем беднякам и ходил в рубище; когда
сжигали еретиков, он сам приносил и складывал дрова, чтобы никого не
обременять; и он сделал матерями-настоятельницами своих самых близких
подруг прежних дней, поскольку знал, что люди делаются святыми при
соприкосновении со святостью.
А граф Мануэль пребывал в течение месяца при дворе короля Фердинанда,
отмечая повсюду то, что казалось самым примечательным. Мануэль в основном
нравился избранным, и по вечерам, когда двор собирался на домашнюю молитву,
никто не был более набожен, чем граф Пуактесмский. Он был тих с
матерями-настоятельницами, а с анахоретами и епископами - прост, что не
могло не восхищать в божественном посланнике. "Особая благосклонность
Небес, - как указывал король Фердинанд, - всегда сберегается для скромных
людей".
Перо из крыла гуся Гельмаса король Фердинанд велел прикрепить к
непритязательной камилавке с нимбом из золотой канители, которую он теперь
носил вместо тщеславной земной короны, чтобы постоянная близость с этой
реликвией умножала его святость. И теперь, когда его душу покинула
неуверенность в самом себе, Фердинанд жил без забот, и его пищеварение
улучшилось за счет легкой диеты из кореньев и трав, и его доброта была
бесконечна, поскольку он не мог сердиться на жалких грешников, которых
ожидают бесконечные муки ада или чистилища, в то время как Фердинанд в раю
будет играть на золотой арфе.
Поэтому Фердинанд со всеми обходился мягко и великодушно. Половина его
подданных говорила, что это им все просто кажется, а остальные утверждали,
что в самом деле такое вполне возможно, что они всегда мечтали об этом и
теперь думают только о том, чтобы молодежь извлекла для себя пользу и
относилась к подобным вещам посерьезней.
А Мануэль достал глину и вылепил фигуру, у которой были черты лица и
кроткий взгляд Фердинанда.
- Да, в этом молодом человеке, которого ты сделал из грязи, есть
что-то от меня, - согласился король, - хотя материал, конечно же, не может
передать цвет лица и красный нос, которые у меня были до духовного
возрождения, когда я думал о всякой тщете; и, кроме того, он весьма похож
на тебя. Все же, граф, в этой вещи есть чувство, здоровье, она свежа и
свободна от модного сейчас болезненного внимания к анатомии, и это делает
тебе честь.
- Разумеется, король, мне эта фигура нравится сейчас, когда она только