"Карьер (обложка книги) " - читать интересную книгу автора

- Ну что ж...
Тетка, похоже, также находилась тут, но она не произнесла ни слова, и
Агееву стало неловко - все-таки хотелось знать, как она отнесется к такому
постояльцу. Ведь могла и не согласиться, и запротестовать или хотя бы
затаить недовольство в душе. Но тетка молчала, и Молокович тихо спросил,
обращаясь в темноту:
- Поесть найдется чего?
- А там стоит, - послышался немолодой сдержанный голос, который вовсе
не развеял опасений Агеева, скорее усилил их, таким он казался сухим и
даже раздраженным.
- Ах, вот тут... Хлеб, огурцы. Вот перекусите... Ну так лежите. На днях
повидаемся, - тихо сказал Молокович.
- Добро.
- Так до свидания, начбой!
Как-то совершенно неслышно, не стукнув и не скрипнув ничем, оба они
ушли, вокруг стало тихо и глухо, и Агеев впервые подумал, не окажется ли
это пристанище западней. Всегда он очень боялся, как бы силою
обстоятельств не оказаться загнанным в угол без малейшей возможности к
победе или отступлению. Но вот, похоже, оказался именно в такой ситуации.
Что стоит этой тетке Барановской позвать полицаев, и его, хромого, скрутят
в два счета, сведут в полицию. Могут застрелить, могут отправить в лагерь
для военнопленных. Конечно, тетка о нем ничего не знала, он не сделал ей
ничего скверного, но ведь своя рубаха каждому ближе к телу, особенно в
такой час. Зачем рисковать головой этой молчаливой тетке, которая
наверняка знает, что ей грозит за укрывательство пришлого красноармейца.
Совершенно загнанным и беспомощным почувствовал он себя в эту летнюю
ночь с гноящейся раной, по доброй воле или по глупости давший себя
запереть. Правда, у него был пистолет и два полных магазина к нему, на
худой конец, можно было застрелить пару немцев и себя пристрелить тоже.
Ну, а если до этого не дойдет, как тогда? Как следовало держать себя перед
полицаями, за кого выдавать? На нем была командирская форма, сильно
заношенная и засаленная гимнастерка и синие диагоналевые бриджи, портупею
он сбросил, когда они остались вдвоем с Молоковичем, но на красных
петлицах было три прежних эмалевых кубаря - за кого же он мог себя выдать?
Молокович предусмотрительно переоделся; на время, разумеется, по-видимому,
будет разумнее переодеться в гражданское и ему, но много ли поможет
гражданская одежда? Наверно, к ней нужны еще и гражданские документы, а
где их взять?
Предчувствие скверного овладело Агеевым в этом темном закутке. Скоро,
однако, чувство голода взяло верх, он нащупал на низком столике-ящике
кусок черствого хлеба, несколько огурцов в миске и с жадностью стал есть,
хрустя огурцом, пока от хлеба не остался маленький кусочек, наверно, его
следовало бы оставить на завтра, подумал Агеев. Тем не менее он не мог
остановиться и незаметно для себя сжевал все без остатка.
Похоже, тут же и уснул - забылся тревожным, тяжелым сном до рассвета.


Раскрыв утром глаза, Агеев увидел над собой низкий, сколоченный из
горбылей потолок, из таких же горбылей были и стены, светившиеся теперь
множеством щелей и дыр. Агеев огляделся. Это был крохотный