"Дмитрий Быков. Вместо жизни (очерки, заметки, эссе) " - читать интересную книгу автора

Прощай, отчаяние, или По ком звонит дар

Что угодно могу себе представить, но эту встречу - никак. А между тем,
казалось бы, ровесники, 1899 г.р., с разницей в два месяца. Оба убежденные
антифашисты, массу времени провели в одних и тех же местах, сто раз могли
встретиться. Не говорю уж о том, что оба боксеры, но это как раз заставляет
предположить довольно мрачный исход такой встречи. Отлупили бы друг друга
как милые, и вряд ли после этого, как Дарвин с Мартыном, стали бы обмывать
друг другу разбитые морды.
Больше того. Не составляет особого труда вообразить такое совместное,
скажем, описание (оба ведь были убежденные, фанатичные охотники - каждый за
своим, но равно азартные ребята).

"Огромная, нежно дышащая двумя лазурными крыльями Abrakadabra Amoralis
легко присела на раболепно склонившийся эдельвейс. Томас Хадсон достал
сачок. Это был хороший сачок. Он много поохотился плохими сачками, и иногда
успешно, но этот был хороший сачок.
- Не спугни,- сказал Роджер Дэвис.
- Не учи,- сказал Томас Хадсон.
С ликующей радостью, как бы оглядывающейся на саму себя, он занес
прозрачный колпак над божественным чудовищем.
- Вываживай,- сказал Роджер Дэвис.
- Ohuet mozhno!,- сказал Боб Смайлс (гр. исп. ругательство).- Фунтов на
сто потянет.
- Господи, никогда такую здоровую не видел,- сказал Гарри Морган и
отхлебнул из фляжки.
Она изматывала его уже шесть часов и сорок минут. Томас Хадсон мельком
посмотрел на свои руки. Они были в крови. Она была действительно очень
большая. Он переключил заключки, пропустил шлюмки в раскрючковки и подтянул
растопырки. Это были хорошие растопырки, купленные у гаванского рыбака
Энрике. Он затянул на себе подпругу. Это была хорошая подпруга, доставшаяся
ему от испанского матадора Ансельмо, которому откусила голову такая же
Abrakadabra в тридцать шестом под Уэской.
Сейчас Abrakadabra неспешно поднялась с облегченно вздохнувшего цветка
и поплыла в сияющем, тающем воздухе, сквозь дивное распределение теней и
блеска, к каракулевой вершине горы.
- Уйдет,- сказал Роджер Дэвис.
Томас Хадсон закрепил сачок на сачкилище и дал полный вперед. У него
болели ноги в лодыжках, но он бежал. Она была очень большая. Он никогда еще
не видел такой. У нее была блестящая спина и размах крыльев не меньше трех
футов. Он представил, как будет свежевать ее. Потом он представил, как
расскажет об этом в баре "Esperanza" за джином с горькой настойкой и Джек
Дэниеле скажет: "Да, Хадсон. Да. Не пей больше, Хадсон".

Дальше, я думаю, она бы гоняла его по горам еще страниц двадцать, а
потом он бы ее поймал. И тут обнаружилось бы, что сачок дырявый. И она
улетела бы в безоблачную высь, а он остался бы умирать на вершине
Килиманджаро с переломанными ногами, потому что победитель не получает
ничего. Старик и горе, одно слово.