"Дмитрий Быков. Вместо жизни (очерки, заметки, эссе) " - читать интересную книгу автора

Не знаю, насколько точно реконструирует Кара-Мурза мотивы поведения
Солженицына или Шафаревича, но что он точно уловил водораздел, по которому
славянофилы делятся на "красных" и "белых", тут у меня сомнения нет.
Советский проект создал советскую интеллигенцию - интеллигенцию с
чистого листа, с первого поколения; эти потомки красных директоров,
пролетарские дети, начавшие читать книжки, на себе почувствовали всю
трагедию чеховского выбора. Происхождение подкачало, зато талантов, ума,
сил - больше, чем у иного аристократа. Между тем в аристократический
(американский, европейский, собственный недорезанный) круг никогда не
пустят. Вот тут и крутись. Огромен был процент самоубийств среди этой
интеллигенции, а сколько ее представителей доблестно спивалось!
Я хорошо понимаю свою ностальгию по СССР, который ненавидел всеми
фибрами души, когда в нем жил. Это была империя тайного блуда, неотступного
страха, тотальной лжи, извращеннейших издевательств друг над другом, империя
смрадная, где такому, как я, шагу было не ступить,- но она моя генетически,
и это сильнее меня. Мне случалось попадать в компании молодых
антисоветчиков, с их циничными презрительными ухмылками, с их фамильной
мебелью и бабушками, обучавшимися за границей (кстати, среди деток советской
элиты тоже хватало юных циников). Все эти "надменные мальчики", как называла
их Нонна Слепакова, имели моральное право ненавидеть все советское - ведь у
них отняли заводик, именьице, доходный дом... Поразительно много уцелело
этой публики - Сталин перед дворянами благоговел, он гораздо интенсивнее
уничтожал классово близких парвеню. И сказать по правде - мне не нравились
эти компании. Я и любил их, и ненавидел. Любил - потому что они жили легко и
красиво и сами были таковы и не разило от них потом честного труда.
Ненавидел - потому что привилегиями и преимуществами, доставшимися задаром,
они распоряжались на редкость бездарно, а демократизма предков не было у них
и в помине. Мой роман с девушкой из дворянской фамилии закончился бурным
разрывом - именно по идеологическим причинам: очень уж мне претил сам дух
этого семейства... а между тем я отлично знал, что девушка ни в чем не
виновата. Классы - против этого не попрешь.
Кстати, Чехов, по-моему, ненавидел бы дворян, пошедших в революцию; он
не дожил до этого феномена, но явно увидел бы в нем желание распространить
собственную гибель - на весь мир, собственную гниль и вырождение - на все
человечество. Именно по этой тайной причине, думаю, приветствовал революцию
Блок: в нем самом была трещина, заставлявшая его радоваться любому краху или
катаклизму, будь то землетрясение или Октябрьский переворот. "Есть еще
океан!" Не так обидно гибнуть и вырождаться в компании всего человечества.
Чехов, так любивший душевное здоровье, терпеть не мог декадентского культа
смерти и игр со смертью: видимо, потому, что сам был болен всерьез. Точно
так же не любил он и эстетов - потому что понимал больше этих эстетов, да
только стоило ему это понимание подороже.
Вот почему после долгой и бурной читательской биографии к началу XXI
века стал я любить доселе чужого мне Чехова. Ведь это все про меня,
промежуточную во всех отношениях фигуру,- советского интеллигента, многое
прочитавшего, долго себя воспитывавшего и волею судеб оказавшегося в стране,
где все эти добродетели не имеют никакой цены.
Мы сострадали Лаевским, а победили фон Корены. Мы сочувствовали
Раневским и ненавидели их, а победили Лопахины. Что нам теперь делать?
Чехов на этот вопрос исчерпывающе ответил в 1904 году. Нам предстоит