"Дино Буццати. Рассказы" - читать интересную книгу автора

города не отличается от лазурного купола, который я вижу над головой сейчас,
что воздух все тот же, и ветер дует так же, и голоса птиц точно такие, как
там. Но облака, и небо, и воздух, и ветер, и птицы были иными, новыми, и
чувствовалось, что я им чужой.
Вперед, вперед! Бродяги, встречавшиеся нам на равнинах, говорили, что
граница недалеко. Я призывал своих людей не сдаваться, заглушал слова
неуверенности, срывавшиеся у них с языка. Прошло уже четыре года с момента
моего отъезда. Каким долгим оказался путь! Столица, мой дом, мой отец - все
как-то странно отдалилось, я уже почти не верил в их существование.
Добрых двадцать месяцев молчания и одиночества пролегали теперь между
днями прибытия моих гонцов. Они доставляли странные, пожелтевшие от времени
письма, в которых я находил забытые имена, непривычные для меня обороты
речи, изъявления чувств, которые были мне непонятны. На следующее утро,
когда мы снова пускались в путь, гонец, отдохнув одну только ночь, трогался
в обратном направлении, увозя в город мои давно приготовленные письма.
Так прошло восемь с половиной лет. Сегодня вечером, когда я ужинал в
одиночестве, в палатку вошел Доменико: он был еще в состоянии улыбаться,
хотя еле держался на ногах от усталости. Я не видел его почти семь лет. И
все эти долгие годы он мчался и мчался через луга, леса и пустыни, и бог
весть сколько лошадей он сменил, прежде чем доставил вот этот пакет с
письмами, а мне его что-то и открывать не хочется. Доменико же отправился
спать, чтобы завтра чуть свет вновь умчаться обратно.
Он уедет в последний раз. В своей записной книжке я подсчитал, что если
все будет в порядке и я, как и прежде, продолжу свой путь, а он - свой, то
увидеть его я смогу лишь через тридцать четыре года. Мне тогда будет
семьдесят два. Но я уже начинаю испытывать усталость, и не исключено, что
смерть настигнет меня раньше, чем он вернется.
Через тридцать четыре года Доменико заметит вдруг огни моего лагеря и
удивится, почему это я прошел меньше, чем обычно. Как и сегодня, мой добрый
гонец войдет в палатку с письмами, пожелтевшими от времени и полными нелепых
сообщений из мира, давно погребенного в памяти, и остановится на пороге,
увидев меня, недвижно лежащего на походной койке, а по обеим ее сторонам
двух солдат с факелами в руках.
И все же отправляйся, Доменико, и не ропщи на мою жестокость! Передай
от меня последний поклон родному городу. Ты - живая связь с миром, который
когда-то был и моим. Из полученных за последнее время сообщений я узнал, что
там многое изменилось, что отец умер, а корона перешла к моему старшему
брату, что там, где раньше были дубы, под которыми я любил играть в детстве,
теперь построены высокие каменные дома. И все же это моя старая родина. Ты -
последняя связь с ними со всеми, Доменико. Пятый гонец, Этторе, который
прибудет ко мне, с божьего соизволения, через год и восемь месяцев, уже не
сможет отправиться в обратный путь, потому что вернуться ко мне все равно не
успеет. После тебя наступит молчание, мой Доменико, - разве что я наконец
все же достигну заветного предела. Но чем дальше я продвигаюсь, тем больше
отдаю себе отчет в том, что границы не существует.
Границы, как мне кажется, не существует по крайней мере в том смысле,
какой мы обычно вкладываем в это слово. Нет ни высоких разделительных стен,
ни непроходимых топей, ни неодолимых гор. Возможно, я перейду предел, даже
не заметив его, и в неведении буду по-прежнему идти вперед.
Вот почему я думаю, что, когда вернутся Этторе и следующие за ним