"Дино Буццати. Рассказы" - читать интересную книгу автораи объясняется тот факт, что мы никак не доберемся до пределов королевства.
Но чаще меня мучит сомнение, что пределов этих вообще не существует, что королевство беспредельно и сколько бы я ни шел вперед, мне никогда не достичь своей цели. Я начал путешествие, когда мне было уже за тридцать, - может быть, слишком поздно? Друзья, да и родные, смеялись над моими планами, считая эту затею бессмысленной тратой лучших лет жизни. И действительно, не многие из преданных мне людей согласились отправиться вместе со мной. Хоть я и был человеком беспечным - куда более беспечным, чем теперь! - я все же позаботился о том, чтобы поддерживать во время путешествия связь с близкими, и, отобрав из эскорта семь самых лучших всадников, сделал их своими гонцами. По неведению я полагал, что семи гонцов будет предостаточно. Но с течением времени убедился, что число их смехотворно мало, хотя ни один из гонцов ни разу не заболел, не попал в лапы к разбойникам и не загнал свою лошадь. Все семеро служили мне так стойко и преданно, что вряд ли я смогу когда-либо вознаградить их по заслугам. Чтобы легче было различать гонцов, я дал им имена по первым семи буквам алфавита {Имеется в виду латинский алфавит.}: Алессандро, Бартоломео, Кайо, Доменико, Этторе, Федерико, Грегорио. Я редко отлучался из родного дома и потому отправил туда письмо с Алессандро уже к вечеру вторых суток, после того, как мы проделали добрых восемьдесят миль. На следующий вечер, стараясь обеспечить непрерывную связь, я послал второго гонца, за ним - третьего, четвертого и так далее, вплоть до восьмого дня путешествия, когда домой отправился последний, Грегорио. Первый Он нагнал нас на десятые сутки, когда мы разбивали на ночь лагерь в какой-то безлюдной долине. От Алессандро я узнал, что двигался он медленнее, чем предполагалось; я ведь рассчитывал, что один, на отличном скакуне, он сможет одолеть вдвое большее расстояние, чем прошли за то же время все мы. А он проделал этот путь лишь в полтора раза быстрее: если мы продвигались на сорок миль, он покрывал шестьдесят, не больше. То же было и с остальными. Бартоломео, отправившийся в город на третий вечер нашего пути, вернулся лишь на пятнадцатые сутки. Кайо, выехавший на четвертый вечер, возвратился только на двадцатые. Вскоре я понял: чтобы вычислить, когда вернется очередной гонец, достаточно умножить число дней, проведенных нами в пути, на пять. Но по мере того, как мы удалялись от столицы, путь каждого гонца становился все длиннее, и после пятидесяти суток путешествия интервал между прибытием гонцов начал заметно увеличиваться. Если раньше они возвращались в лагерь на пятые сутки, то теперь приезжали лишь на двадцать пятые. Таким образом, голос моего города становился все слабее; порой я не получал оттуда известий на протяжении многих недель. Так прошло полгода - мы уже перевалили Фазаньи горы, - и интервал между прибытием гонцов увеличился до четырех месяцев. Известия, которые они доставляли, были теперь устаревшими; конверты я получал измятые, иногда в пятнах плесени оттого, что гонцы, привозившие их, ночевали под открытым небом. Но мы шли вперед. Тщетно старался я убедить себя, что облака, бегущие надо мной, - это все те же облака моего детства, что небо нашего далекого |
|
|