"Дино Буццати. Рассказы" - читать интересную книгу автора

и объясняется тот факт, что мы никак не доберемся до пределов королевства.
Но чаще меня мучит сомнение, что пределов этих вообще не существует,
что королевство беспредельно и сколько бы я ни шел вперед, мне никогда не
достичь своей цели.
Я начал путешествие, когда мне было уже за тридцать, - может быть,
слишком поздно? Друзья, да и родные, смеялись над моими планами, считая эту
затею бессмысленной тратой лучших лет жизни. И действительно, не многие из
преданных мне людей согласились отправиться вместе со мной.
Хоть я и был человеком беспечным - куда более беспечным, чем теперь! -
я все же позаботился о том, чтобы поддерживать во время путешествия связь с
близкими, и, отобрав из эскорта семь самых лучших всадников, сделал их
своими гонцами.
По неведению я полагал, что семи гонцов будет предостаточно. Но с
течением времени убедился, что число их смехотворно мало, хотя ни один из
гонцов ни разу не заболел, не попал в лапы к разбойникам и не загнал свою
лошадь. Все семеро служили мне так стойко и преданно, что вряд ли я смогу
когда-либо вознаградить их по заслугам.
Чтобы легче было различать гонцов, я дал им имена по первым семи буквам
алфавита {Имеется в виду латинский алфавит.}: Алессандро, Бартоломео, Кайо,
Доменико, Этторе, Федерико, Грегорио.
Я редко отлучался из родного дома и потому отправил туда письмо с
Алессандро уже к вечеру вторых суток, после того, как мы проделали добрых
восемьдесят миль. На следующий вечер, стараясь обеспечить непрерывную связь,
я послал второго гонца, за ним - третьего, четвертого и так далее, вплоть до
восьмого дня путешествия, когда домой отправился последний, Грегорио. Первый
к тому времени еще не возвратился.
Он нагнал нас на десятые сутки, когда мы разбивали на ночь лагерь в
какой-то безлюдной долине. От Алессандро я узнал, что двигался он медленнее,
чем предполагалось; я ведь рассчитывал, что один, на отличном скакуне, он
сможет одолеть вдвое большее расстояние, чем прошли за то же время все мы. А
он проделал этот путь лишь в полтора раза быстрее: если мы продвигались на
сорок миль, он покрывал шестьдесят, не больше.
То же было и с остальными. Бартоломео, отправившийся в город на третий
вечер нашего пути, вернулся лишь на пятнадцатые сутки. Кайо, выехавший на
четвертый вечер, возвратился только на двадцатые. Вскоре я понял: чтобы
вычислить, когда вернется очередной гонец, достаточно умножить число дней,
проведенных нами в пути, на пять.
Но по мере того, как мы удалялись от столицы, путь каждого гонца
становился все длиннее, и после пятидесяти суток путешествия интервал между
прибытием гонцов начал заметно увеличиваться. Если раньше они возвращались в
лагерь на пятые сутки, то теперь приезжали лишь на двадцать пятые. Таким
образом, голос моего города становился все слабее; порой я не получал оттуда
известий на протяжении многих недель.
Так прошло полгода - мы уже перевалили Фазаньи горы, - и интервал между
прибытием гонцов увеличился до четырех месяцев. Известия, которые они
доставляли, были теперь устаревшими; конверты я получал измятые, иногда в
пятнах плесени оттого, что гонцы, привозившие их, ночевали под открытым
небом.
Но мы шли вперед. Тщетно старался я убедить себя, что облака, бегущие
надо мной, - это все те же облака моего детства, что небо нашего далекого