"Михаил Бутов. Известь" - читать интересную книгу автора

когда ваши ушли. С тех пор никаких известий. Значит, убили. Чудес не бывает.
- Ну что вы так? Мало ли что случается.
- Снимайте шинель. Здесь тепло.
Лампе замешкался. Нечистые бинты - то же исподнее. Но тут же усмехнулся
своей стеснительности.
- Да, - сказала она, взглянув на его китель, - это не зачинишь. Давно
вас?
- Под Некрасовской.
- А когда туда шли - были в Лежанке?
Он кивнул. И про себя выругался, увидев перемену в ее лице. Стало быть,
он противен ей. Убийца, один из тех, кто под ее окнами колол штыками
людей... Слишком просто судить, глядя из хатки. Надо бы встать и уйти...
- Я хочу спросить вас, - сказала она. - Вот вы, офицер, что вы думаете:
зачем все это?
- Ну...
- Только не общие фразы. Я ведь все понимаю: власть, Учредительное
собрание... Но вы - вы ведь должны чувствовать особенно остро. Неужели вы
действительно рассчитываете, что вам удастся что-то вернуть? Но что и для
кого?
- А вы считаете, что мы обречены?
Она помолчала.
- Не подумайте, что я сочувствую большевикам. Я так же, как и вы,
понимаю, что это такое и что за ними стоит. Но вот здесь, у соседки, убили и
мужа и сына. Мужа - красные, когда забирали хлеб, а сына - ваши уже:
винтовку нашли в сарае. У нее теперь только два пути: либо кротость, либо
безумие. Но кротость - это уже шаг к святости, это не многим по силам. И в
душе она сейчас уже с теми, кто меру безумия несет с собой большую. Значит,
не с вами. Не вы, а те, другие, подадут ей на блюде то, в чем она нуждается.
Не согласны со мной?
Лампе слишком долго подбирал слова для ответа, чтобы оставался еще
смысл отвечать.
В эту ночь Таня впервые заговорила.
- Помоги мне, - сказала она. - Помоги. Некому больше...
Лампе обнаружил, что руки у него накрепко привязаны к стулу.
- Как я могу? Видишь...
- Не здесь, - голос угасал, едва-едва можно было разобрать, - не
здесь...
Он проснулся затемно, уже зная твердо, что ждать больше нельзя.
Хозяй-ка успела встать раньше, суетилась у печи.
- У вас есть одежда? - спросил Лампе. - Ничего не осталось после мужа?
Я ухожу.
Она изумленно вскинула ресницы. Но сразу же вышла и принесла брю-ки и
пиджак.
- Попробуйте. Дам еще пальто, осеннее.
В комнате Лампе стянул мундир, бросил на кровать. Белый кант,
серебряные погоны, черно-красный шеврон. "Кто расписан, как плакат, - тот
корниловский солдат". В новом повертелся, оглядывая себя, пытался
определить, насколько заметно, что одежда с чужого плеча.
- Форму сожгите, - сказал он замершей у стены женщине. - Мало ли что.
Она проводила его до дверей.