"Александр Бушков. Д'Артаньян - гвардеец кардинала (Книга 1)" - читать интересную книгу автора

никак, плотник и зеленщик? Тот, что повыше, ну прямо-таки плотник, по
имени, скажем, Николя, а тот, что бледнее, право слово, зеленщик со столь
же плебейским имечком? Коли уж они так церемонно и вежливо раскланиваются
с белошвейкой, они и сами, надо полагать, из столь же неблагородного
сословия...
- Не нужно быть столь злоязычным, друг Планше, - ханжески сказал
д'Артаньян. - Негоже злословить о ближних своих, в особенности тех, кого
видишь впервые в жизни...
Но на губах его блуждала та хитрая улыбка, что свойственна даже
простодушным гасконцам, - к коим наш герой уж никак не принадлежал.
В самом деле, двое мужчин, подошедших к очаровательной незнакомке с видом
старых знакомых, менее всего смахивали на представителей помянутых Планше
профессий, безусловно необходимых обществу, но неблагородных... В обоих за
четверть лье удалось бы опознать дворян, причем отнюдь не скороспелых
(какими, увы, та эпоха уже была достаточно богата). Один был мужчина лет
тридцати, с лицом и осанкой, в которых было нечто величественное. Ни один
плотник не мог бы похвастать такой белизной рук - да и не всякий знатный
дворянин. Хотя на незнакомце был простой дорожный камзол, в его походке,
всем облике ощущался если не переодетый вельможа, то, во всяком случае,
человек, обремененный длиннейшей родословной и гербами, лишенными
вычурности и многофигурности, то есть безусловно древними...
Второй выглядел немного попроще, но тоже был личностью по-своему
примечательной - крайне рослый и широкоплечий, с высокомерным лицом. Хотя
на нем был простой, даже чуточку выцветший синий камзол, поверх оного
сверкала роскошная, сплошь вышитая золотом перевязь ценою не менее десяти
пистолей, а то и всех пятнадцати, а с его могучих плеч ниспадал плащ алого
бархата. Оба были при шпагах, в высоких сапогах со шпорами, почти не
запыленных, - а значит, им явно не пришлось в ближайшее время ехать верхом
по большой дороге. Они миновали галерею, не удостоив д'Артаньяна и
мимолетного взгляда, - и он как раз раздумывал, не является ли это тем
пресловутым оскорблением, которого наш гасконец так жаждал на протяжении
всего пути.
- Ну, говорите же, Атос! - нетерпеливо сказала незнакомка с карими
глазами, рекомая белошвейка. - Удалось?
- Частично, милая Мари, - сказал мужчина лет тридцати с грациозным
поклоном, лишний раз убедившим, что д'Артаньян видит перед собой
высокородного дворянина. - Письма я получил без особого труда, но здесь
неожиданно объявился Рошфор, этот цепной пес кардинала...
- Черт возьми! - воскликнула красавица совершенно по-мужски. Разговор
опять-таки велся по-испански - обычная предосторожность в ту пору,
призванная сохранить содержание беседы в тайне от окружающего
простонародья. На сей раз д'Артаньян неведомо почему не спешил проявить
благородство и сознаться во владении испанским. "В нем прямо-таки
чувствуется вельможа, - лихорадочно пронеслось в голове у гасконца. - Но
имя, имя! Атос... Это же не человеческое имя даже, это, кажется, название
какой-то горы... Планше прав, продувная бестия, - здесь тайна, интрига,
возможно, заговор!"
- Атос, Портос, господа! - воскликнула незнакомка чуть ли не жалобно. -
Это просто невыносимо! - И она добавила непринужденно: - Неужели не
найдется человека, способного, наконец, перерезать ему глотку?