"Елизавета Абаринова-Кожухова. Недержание истины" - читать интересную книгу автора - Значит, в какой-то момент был подбавлен яд, - уверенно заявил Дубов.
И подчеркнул: - Настоящий яд. И сделать это мог любой из нас. Яд мог находиться в одной из трех емкостей - либо в стакане с соком Грымзина, либо в кружке с чаем Святославского, либо, извините, дорогая баронесса, в вашей рюмке из-под Довганя. Однако ясно и другое - предварительно он не мог находиться ни в одном из названных сосудов, так как все трое из них уже пили... Похоже, что Василий решил всерьез пуститься в дедуктивные построения, достойные Великих Сыщиков прошлого и настоящего, хотя момент для этого был явно не самый лучший. Тем временем Серапионыч продолжал возиться возле Грымзина. - Ну, как? - подошел к нему Столбовой. - Увы, пациента спасти не удалось, - вздохнул доктор. - Экзитус леталис. - С этими словами он привычным движением закрыл банкиру глаза. По зрительно-обеденному залу пронесся тяжкий вздох. Те, кто был в головных уборах, поспешили их снять. И лишь один Щербина, к общему удивлению и возмущению, неожиданно воспрял духом: - Да, я отравил его, и вот он лежит передо мною во прахе, во всей своей мертвой самости. И я ничуть не сожалею о содеянном, ибо теперь я - первый музыкант всех времен и народов! Почтеннейшая публика зароптала. - Что он говорит! - послышались выкрики из зала. - Убил человека и еще бахвалится! - Всем оставаться на местах! - почувствовав настроение зала, еще раз вас, господин Щербина, я попрошу отвечать только на мои вопросы. Стало быть, вы признаете, что намеренно отравили банкира Грымзина? - Какой еще Щербина? - высокомерно глянул отравитель на инспектора. - Я - Сальери. И отравил я своего соперника Моцарта. Вы спрашиваете, намеренно ли? О да, еще как намеренно! - С этими словами Щербина взбежал на помост и торжественно зачитал: - ...Ты заснешь Надолго, Моцарт!.. Но ужель он прав, И я не гений? Гений и злодейство - Две вещи несовместные. Неправда: А Бонаротти? Или это сказка Тупой, бессмысленной толпы - и не был Убийцею создатель Ватикана? Последние строки он прочел столь страстно, что публика не удержалась от аплодисментов. А Святославский не преминул заметить: - Вот вы мне не верили, а я таки заставил его перевоплотиться. И пускай теперь кто-нибудь усомнится в чистоте эксперимента! - Ну все, крыша поехала, - вполголоса проговорил Дубов. - У кого? - переспросила баронесса. - У Святославского или Щербины? - У Щербины, разумеется, - вздохнул Серапионыч. - А у Святославского, как мне кажется, она всегда была слегка не на месте. |
|
|