"Елизавета Абаринова-Кожухова. Недержание истины" - читать интересную книгу автора Между тем Щербина вновь присел за рояль и стал наигрывать попурри из
"Мурки" и "Реквиема" - должно быть, помутневшее сознание подсказало ему, что именно такую музыку должен исполнять композитор-отравитель над прахом убиенного им собрата по искусству. - Стало быть, Щербина сознался и надобность в вашей дедукции отпадает? - не без доли ехидства спросила баронесса Хелен фон Ачкасофф. - Сознался не Щербина, а Сальери, - усмехнулся Дубов. - К тому же от только влил яд в стакан, а настоящий виновник - тот, кто дал ему этот яд и внушил, что он должен отравить, а Грымзина ли, Моцарта ли, не суть важно. Нет-нет, я не имею в виду Святославского - похоже, что он и сам, подобно Щербине, оказался невольной марионеткой в руках искушенного манипулятора. Так что следствие еще впереди... Полеты дедуктивной мысли прервал шум со стороны входной двери - это в залу протискивались прибывшие одновременно две бригады: подкрепление из милиции и морговские санитары. Два милиционера по приказу Столбового тут же взяли под конвой Святославского, а два других, взобравшись на сцену, стали дежурить возле рояля, за которым Щербина продолжал с отрешенным видом что-то наигрывать. А санитары тем временем принялись укладывать на носилки то, что еще несколько минут назад было банкиром Грымзиым. Хлопотавший возле них Серапионыч заметил, что у покойника раскрылся один глаз. - Нехорошая примета, - озабоченно пробормотал доктор и попытался закрыть глаз банкира, но тот открылся вновь, а за ним и второй. - Что за черт, - нахмурился Серапионыч, и в этот момент покойник приподнял голову. доктор, вы, блин, даете! - Да, факт летальности оказался несколько преувеличен, - вынужден был признать доктор. И распорядился: - Однако заберите пациента, окажем ему последнюю помощь... То есть скорую, - поспешно поправился Серапионыч. Санитары подхватили носилки с Грымзиным и понесли их к дверям. Рядом семенил Серапионыч и на ходу пытался поставить диагноз. - Все свободны, - распорядился инспектор Столбовой. Публика с явным облегчением потянулась к выходу. - А вас, господа, я попрошу остаться, - строго добавил Егор Трофимович, обращаясь уже к Щербине и Святославскому. Первый по-прежнему "терзал расстроенный рояль", а второй подбоченясь стоял между двух милиционеров, и весь вид его словно говорил: "Вяжите меня, больше ничего не скажу!" - Ну и что вы теперь скажете? - не без некоторой подколки спросила баронесса. - Неужели яд оказался просроченным? - растерянно проговорил Дубов. - Знаете, поначалу я больше всего грешил на доктора - он ведь в силу профессии и в ядах лучше других разбирается, да и разговор на Сальери навел. Но теперь главным подозреваемым становитесь вы, уважаемая госпожа Хелена! - Почему именно я? - возмутилась госпожа историк. - Вы очень уж ярко расписывали яды эпохи Борджиев и Медичей, - усмехнулся детектив. - А теперь решили воспользоваться их рецептами. - Если бы я ими воспользовалась, то яд бы не дал осечки, - с едкой учтивостью возразила баронесса. - Не скажите, баронесса, не скажите, - покачал головой детектив. - Да, |
|
|