"Владимир Абаринов. Катынский лабиринт " - читать интересную книгу автора

этот не входит в компетенцию подчиненных ему отделов, но, желая, однако,
оказать любезность генералу Андерсу, постарается все выяснить и сообщить
мне. Он просил меня подождать в Москве звонка от него. Прощание было
прохладным. Я прождал 10 дней, после чего ночью последовал звонок: звонил
сам Райхман, который неожиданно любезным, даже чрезвычайно любезным тоном
сообщил мне, что, к сожалению, завтра утром он вынужден уехать, что, к
сожалению, он не сможет со мной увидеться, что он советует мне ехать в
Куйбышев, потому что все материалы по нашему делу пересланы заместителю
народного комиссара иностранных дел товарищу Вышинскому. Я лишь успел еще
ответить Райхману, что прекрасно понимаю: Вышинский ничего мне не скажет,
так как до того дня. когда происходил наш с Райхманом разговор, польский
посол Кот уже восемь раз безрезультатно обращался по этому вопросу к
товарищу Вышинскому. На этом и кончилась моя командировка в Москву.
У нас еще оставалась тень надежды, искусно поддерживаемая
прикрепленными к нашей армии энкаведистами: мы надеялись, что наши коллеги
прибудут к нам в июле - августе, то-есть в тот единственный период, когда
навигация в тех морях возможна. Множество раз нам под величайшим секретом
нашептывали: "Только ничего никому не говорите, но будьте терпеливы - ваши
товарищи приедут к вам в июле-августе". Но наступил и июль, и август
миновал, и снова никто не вернулся".
Из названных Юзефом Чапским трех генералов обратиться с вопросами я
имел возможность лишь к одному - Райхману. Леонид Федорович принял меня
весьма любезно. Это было время, когда вся страна приникла к телевизорам,
наблюдая дебаты на Первом Съезде народных депутатов. Мой собеседник, помню,
особенно интересовался делом Гдляна... Однако вернемся к нашему предмету.
Леонид Федорович сразу же разочаровал меня: Чапского он не знает и
никогда с ним не встречался. Зато встречался с самим генералом Андерсом.
Факт этот, насколько мне известно, в литературе о Катыни не зафиксирован.
Л.Ф.Райхман рассказывает (текст авторизован):
"В первых числах ноября 1941 года я вылетел в Куйбышев, куда, как
известно, были эвакуированы из Москвы посольства. Моей задачей было
обеспечить безопасность дипломатов. Там по указанию руководства и произошла
моя единственная встреча с генералом Андерсом. Она состоялась в ресторане, в
отдельной комнате. Андерса сопровождали адъютант и еще какой-то поляк. Со
мной было два работника из оперативной группы контрразведки в Куйбышеве.
Андерс передал мне список польских офицеров на одной неполной страничке и
просил принять меры к их розыску. Я тут же передал этот список одному из
находившихся со мной оперативных работников и обещал позвонить через две
недели. Однако до истечения этого срока я вылетел в Москву. Перед отъездом я
позвонил Андерсу и сообщил, что вопросом о разыскиваемых офицерах занимается
тот самый работник. которому я вручил этот список в присутствии его,
Андерса. Делами, хоть в какой-то мере касающимися поляков, в наркомате
госбезопасности занимался только Георгий Сергеевич Жуков (комиссар
госбезопасности 3-го ранга), являвшийся с сентября или октября 1941 года
уполномоченным ГКО по формированию польской армии. У него был мандат за
подписью Сталина, и только он один имел право встречаться с поляками без
особого на то разрешения руководства наркомата. Отдел Жукова подчинялся мне
как заместителю начальника контрразведки, но не сам Жуков и не по польским
делам. Кроме встречи с Андерсом, в дальнейшем я не участвовал ни в каких
встречах с кем-либо из поляков. Фамилию Чапского я никогда не слышал".