"Владимир Абаринов. Катынский лабиринт " - читать интересную книгу автора

морально угнетают и его самого, и его сотрудников, и просил, поскольку он не
может заняться этим вопросом лично, помочь мне так же, как если бы эта
помощь оказывалась ему. Советские генералы, к которым я отправился, занимали
в НКВД очень высокие посты, и им было поручено специальное задание
содействовать организации польской армии. В предшествующие два года генерал
Райхман лично допрашивал многих из наших коллег, и я рассчитывал на то, что
он и другие генералы, несомненно, кардинально знающие наш вопрос, сумеют и
захотят помочь мне - например, добьются для меня аудиенции у всемогущего
Берии или Меркулова. В Куйбышеве я не застал ни Райхмана. ни Жукова, так что
я отправился в Москву и там лишь 3 февраля 1942 года после краткого - якобы
ошибочного заключения под стражу попал наконец на Лубянку к генералу
Райхману (Жуков отсутствовал).
Ожидая своей очереди в маленькой приемной Райхмана, я с удивлением
заметил, что до меня Райхман принял бывшего коменданта лагеря в Грязовце
Ходаса. Через четверть часа впустили меня. Разговор, как обычно, шел при
свидетелях.
Я попросил Райхмана помочь мне попасть к Берии или Меркулову, но
получил вежливый отказ. Тогда я подал ему мемориал, в котором очень подробно
изложил всю известную нам историю трех лагерей вплоть до их ликвидации, то
есть до мая 1940 года. После этого вступления я писал далее:
"Со дня объявления амнистии для всех польских военнопленных и узников
12 августа 1941 года прошло почти шесть месяцев. В польскую армию прибывают
группами и поодиночке польские офицеры и солдаты, освобожденные из тюрем и
лагерей. Несмотря на "амнистию", несмотря на твердое обещание, данное в
октябре 1941 года нашему послу Коту самим Сталиным, вернуть нам
военнопленных, несмотря на категорический приказ, отданный Сталиным в
присутствии генерала Сикорского и генерала Андерса 3 декабря 1941 года. о
том, чтобы узники из Старобельска, Козельска и Осташкова были найдены и
освобождены, к нам не поступило ни единого призыва о помощи от военнопленных
из вышеупомянутых лагерей. Расспрашивая тысячи возвращающихся из лагерей и
тюрем коллег, мы ни разу не услышали сколько-нибудь достоверного
подтверждения местопребывания узников, вывезенных из тех трех лагерей. До
нас доходили лишь слухи о том, что в 1940 году на Колыму через бухту Находка
было переправлено от 6 до 12 тысяч офицерского и сержантского состава, что в
шахтах на Земле Франца-Иосифа сконцентрировано более 5000 офицеров, а
множество их было выслано также на Новую Землю, на Камчатку, на Чукотку, что
польские военнопленные офицеры были вывезены на огромных буксировавшихся
баржах (по 1700-2000 на каждой) на северные острова и что баржи эти
затонули. Ни один из этих слухов не был достоверно подтвержден.
Мы знаем, с какой старательностью и точностью работает НКВД, так что
никто из нас, военнопленных узников, не допускает и мысли о том, что высшим
инстанциям НКВД может быть неизвестным местопребывание 15 000 узников, в гом
числе 8000 офицеров. Разве торжественное обещание самого Сталина и его
строжайший приказ выяснить судьбу бывших польских военнопленных не позволяет
нам надеяться, что мы по крайней мере узнаем, где находятся наши боевые
товарищи, а если они погибли, то как и когда это произошло?"
Далее следовала по возможности точно составленная сводка. Генерал
Райхман читал внимательно... Лицо его ни разу не дрогнуло, ни на секунду не
изменило выражения...
Он ответил мне, что ничего не знает о судьбе этих людей, что вопрос