"Владимир Абаринов. Катынский лабиринт " - читать интересную книгу автора

Наседкин при первой встрече был захвачен врасплох и потому более
доступен. Он сидел на фоне большой карты СССР, на которой были обозначены
главные из подведомственных ему лагерей. Больше всего звездочек, кружков и
других значков, обозначающих крупные скопления лагерей, было на территории
Коми АССР, на Кольском полуострове, на Колыме...
Я охарактеризовал Наседкину положение с тремя лагерями для
военнопленных, добавив, что дальнейшее задерживание в лагерях военнопленных,
освобожденных по приказу Сталина, "пахнет саботажем". Мне показалось, что
мой собеседник действительно не ориентировался в этом деле - а может, только
притворялся... Он сказал мне, что весной 1940 года, в период ликвидации этих
лагерей, еще не возглавлял ГУЛАГ и что в его ведении нет лагерей
военнопленных, а только трудовые лагеря политических и уголовных
заключенных. Возможно, среди них имеются "также" польские военные, ничего
точно, однако, ему об этом не известно. Он сказал, что постарается выяснить
вопрос и завтра даст ответ на него. Я спросил его, не отправил ли он
военнопленных на Землю Франца-Иосифа и Новую Землю, как я это слышал от
многих возвратившихся заключенных. Генерал заверил меня, что он никого не
отправлял на эти острова, что если там и есть лагеря, то они находятся в
ведении другого начальства, которое ему не подчинено, -может быть. там
действительно есть лагеря военнопленных... [91]
Генерал в моем присутствии приказал по телефону точно выяснить вопрос о
лагерях в Старобельске, Козельске и Осташкове. Отдавая это распоряжение, он
процитировал письмо генерала Андерса, повторяя содержавшиеся в нем слова:
"по приказанию товарища Сталина". На этом моя первая беседа с генералом
Наседкиным закончилась.
Около 11 часов вечера в тот же день я был принят начальником НКВД
Чкаловской области Бзыровым... [92] Бзыров принял меня очень любезно,
изображая всяческую готовность помочь мне. Прежде всего он сказал мне, что
ничего точного я не узнаю нигде, а лишь у центральных властей, притом у
самых высших (разговор происходил при двух свидетелях, тоже энкаведистах), и
дал понять, что Меркулов или Федотов могут помочь мне. (Главой НКВД СССР был
тогда Берия, Меркулов был его заместителем, а затем уже шли по иерархической
лестнице Круглов, Федотов и Райхман.) Когда я заговорил о Новой Земле и
Земле Франца-Иосифа, он не только не был удивлен, но сам показал мне на
карте порт Дудинка на Енисее, через который переправлялись на эти острова
самые большие партии заключенных. Он сказал, что в его области невыпущенных
поляков нет.
На другой день я был снова принят генералом Наседкиным. В этот раз я
уже не застал его врасплох, как накануне: он сказал, что ему нечего сообщить
мне и что разъяснение по интересующим меня вопросам могут дать лишь
центральные власти. Я снова спросил генерала о Новой Земле, сказав, что у
меня есть информация о находящихся там польских военнопленных... И опять
Наседкин прореагировал иначе, чем накануне. "Не исключено, - буквально
сказал он. - что подчиненные мне северные лагеря отправили некоторые
немногочисленные группы на эти острова, однако там и речи нет о тех многих
тысячах, о каких я услышал от вас..."
В середине января я был направлен генералом Андерсом в Куйбышев и
Москву, к генералу Жукову, с рекомендательным письмом и письмом, излагающим
суть вопроса, где генерал Андерс писал, до какой степени наши бесплодные
поиски пропавших военнопленных затрудняют организацию армии. как сильно