"Гусейн Аббасзаде. Той победной весной (Из дневника лейтенанта Гиясзаде) " - читать интересную книгу автора

фашисты. Бойцы тщательно проверили все закоулки, немцев нигде не обнаружили,
но на краю деревни нашли расстрелянных фашистами молодую женщину и троих
детей. В одной из расстрелянных - девочке лет шести - еще теплилась жизнь,
надо было оказать ей немедленную помощь. Санинструктор взяла свою сумку, и
мы помчались на окраину.
То, что мы увидели, прибежав туда, потрясло нас. Фашисты расстреляли
детей в одной комнате, а мать - в другой. Можно было предположить, что они
пытались изнасиловать женщину, выгнали и заперли детей, чтобы те им не
мешали. Женщина, видно, отчаянно сопротивлялась - платье ее было изорвано,
лицо покрывали кровоподтеки, на обнаженной груди краснели запекшейся кровью
три пулевых метки...
Мы вырыли неподалеку от дома могилу и похоронили расстрелянных, а
умирающую девочку отправили в медсанбат. На следующий день нам сообщили,
что, несмотря на все усилия врачей, спасти ее не удалось...
- Так... поели, попили, отдохнули, теперь поехали.- сказал Чикилднн и
поднялся.
Водитель хотел было спрятать в вещмешок оставшуюся нетронутой буханку
хлеба, банку тушенки, но майор остановил его руку:
- Пусть останется ребятишкам. А мы себе найдем что-нибудь...
Шофер открыл ворота и стал заводить машину. Мы уселись в нее. Хозяйка
вместе с детьми вышла во двор. Когда машина выехала за ворота, нам вслед
замахали детские ручонки, раздалось ребячье "Ауфвидерзеен! Ауф-видерзеен!".
Нас провожали, как провожают близких или родных людей...

КЕРЕМ

К ночи бой утих. По опыту зная, что немцы в темноте воевать не любят и
можно не опасаться неожиданных выходок с их стороны, мы начали устраиваться
на ночь в уцелевших зданиях небольшого немецкого городка.
Бойцы нашей батареи разместились в комнатах ничем особым не
выделявшегося одноэтажного дома. Пушки мы оставили в полной боевой
готовности во дворе, где был разбит небольшой садик, выставили караульных и
предались желанному отдыху.
Я лежал на диване в комнате комбата и читал присланный мне из Баку
свежий номер журнала "Ветен угрунда" . В это время в соседней комнате, где
расположились связисты батареи, послышалась перебранка. Я прислушался. Бойцы
о чем-то спорили. Минуту спустя в спор вмешался знакомый густой голос
старшины Панкова. Заложив страницу, на которой читал, я закрыл журнал, вышел
в коридор.
- И не совестно вам! Вы же взрослые люди! Что, вам и за это наряды
объявлять? - стыдил кого-то старшина.
Когда я открыл дверь и вошел в комнату, Панков замолчал. Перед
старшиной, опустив головы, стояли связисты Сирадж Мамедов и Керем Фейзи
оглы. Лица у обоих были красны, как кожура граната.
Дежурный телефонист, сидевший в углу комнаты, увидев меня, поднялся. Я
сделал ему знак садиться. Заметили, конечно, мое появление и провинившиеся,
но они по-прежнему не поднимали глаз.
Ничего не говоря старшине и солдатам, я окинул взглядом комнату. Она
была чуть ли не вдвое меньше нашей, командирской, и едва ли не вся
заставлена застекленными книжными полками. На этих полках золотым тиснением