"Гусейн Аббасзаде. Той победной весной (Из дневника лейтенанта Гиясзаде) " - читать интересную книгу автора

порога, вошли в дом; сняв шинели, уселись у стола.
Я внимательно оглядел комнату. Она, несомненно, служила гостиной. И
первое, что привлекло внимание, был необычный беспорядок. Словно кто-то
хотел, чтобы комната выглядела беднее, и привел ее в такое состояние. По
тому, как стояла мебель, чувствовалось, что часть вещей была торопливо
спрятана. Взгляд мой остановился на висящей в позолоченной раме картине. Это
была выполненная маслом копия известной работы Хосе де Риберы "Святая Инесса
и ангел, укрывающий ее". Картина как бы свидетельствовала, что дом
принадлежит не простому бауэру, а представителю деревенской интеллигенции.
Наше появление в доме, как видно, очень встревожило хозяйку, но она
старалась не показывать виду, что обеспокоена, заверила нас, что сделает
все, чтобы мы могли хорошо отдохнуть, и торопливо принялась собирать
разбросанные по полу детские игрушки. Это была видная, красивая женщина лет
тридцати пяти с немного увядшим лицом, с тенями под большими карими глазами,
с рассыпавшимися по плечам шелковистыми волосами. Иногда она поднимала
голову, смотрела на нас, но чувствовалось, что все существо ее в соседней
комнате, откуда иногда слышались приглушенные детские голоса и возня. Минут
через пять там раздался плач. Женщина побежала туда. Мы немного поболтали о
том о сем, затем достали из вещмешка, который шофер принес из машины, хлеб,
тушенку и перекусили.
Время шло. Усталость брала свое. Чикилдин поинтересовался у хозяйки,
где нам можно переночевать. Женщина постелила в гостиной ковер, принесла
несколько матрацев, перин, разложила их на ковре. Мы поблагодарили ее, и она
снова ушла к детям.
Майор и водитель, как только легли на свои места, так тут же и уснули.
А мне не спалось. Каким бы ни был усталым, я долго не мог уснуть в чужом
доме, вертелся с боку на бок, думал, фантазировал, и нередко так
продолжалось до утра.
Последние дни мне часто снилась мама, которая проводила на фронт троих
сыновей и теперь жила с сестрой в Баку. Я никак не мог забыть ее ласкового
лица. И сейчас, в чужой стране, в этом чужом доме, я снова вспоминал ее,
вспоминал, с какой заботливостью стелила мне постель она.
Было уже далеко за полночь. Стояла глубокая тишина. И вдруг в соседней
комнате что-то тяжело грохнулось об пол. Мы все трое вскочили на ноги,
схватились за оружие.
Постучали в дверь соседней комнаты. Никто не ответил. Мы приоткрыли
дверь и вошли. Хозяйка держала на руках мальчишку. Он плакал. Видно, упал,
сонный, с кровати и сильно ушибся. Проснулись и другие дети - девочка и
мальчик лет пяти. Съежившись, они сидели на голых пружинных матрацах своих
кроваток и испуганно таращились на нас - чужих дядей в чужой для них форме.
Я удивился: "А где же их постели?" И в этот момент майор, словно поняв,
о чем я думаю, спросил:
- Гасан, ты обратил внимание, на чем спят ребята?
Мы тут же вернулись к себе и посмотрели на свои перины. Да, сомнений не
оставалось - вечером хозяйка, из-за того что других у нее не было, постелила
нам постели детей.
- Побоялась, что рассердимся, - нашел я объяснение тому, что сделала
хозяйка.
Майор сгреб в охапку свой матрац и перину, отнес в соседнюю комнату,
сложил на одну из кроватей.