"Гусейн Аббасзаде. Той победной весной (Из дневника лейтенанта Гиясзаде) " - читать интересную книгу автора

- Коневский, посмотри там, в постели!..
Младший лейтенант отбросил подушку, нашел заряженный пистолет и
подступил к трясущейся от страха старухе:
- А, старая ведьма! Так вот, значит, какого сына прячешь!
- Коневский, - остановил я, - она ни в чем не виновата. Дело совсем в
другом...
Старуха наконец вышла из-за шкафа. Из глаз ее катились слезы, губы
дрожали. Она со злостью посмотрела на мужчину, который лежал в нижнем белье
на полу, и сказала:
- Это не мой сын. Мой сын погиб... Это фашист... Полковник... Он
угрожал мне... Заставил назвать сыном...

ЧУЖИЕ

В пути нас застал дождь. Я сидел в кузове трехтонки. Находившийся в
кабине шофера зампотех майор Чикилдин остановил машину и позвал меня:
- Гиясзаде, идите в кабину. Там вы промокнете...
- Троим будет тесно, товарищ майор. Не беспокойтесь, не сахарный, не
растаю.
Майор не отставал. Пришлось спуститься и сесть рядом с ним.
Наш полк получил недельный отдых. Воспользовавшись им, мы намеревались
подлатать дыры, подлечить раны, подремонтировать оружие и сейчас ехали с
Чикилдиным на склад артвооружения, расположенный близ города Нойштадта, за
новыми пушками.
Темнело, а до места назначения было еще далеко. Из-за того, что
электролинии, поврежденные во время боев, не действовали, по вечерам повсюду
наступала кромешная тьма. В темноте же на дорогах было опасно - группы
солдат и офицеров в беспорядке отступающей гитлеровской армии, отставшие от
своих частей, прятались в лесах и временами нападали на наши машины.
Поэтому, как только стемнело окончательно, Чикилдин предложил сделать
остановку и заночевать в первой же встретившейся на пути деревне.
Полуразрушенная, погруженная в полную темноту, деревня казалась
безжизненной. Возможно, в ней и не было людей. Но в одном доме за высоким
каменным забором в затемненном окне мы заметили слабую полосочку света.
Подъехали к нему, постучали в ворота. На наш стук никто не отозвался.
- Стучи сильнее, может, там из-за дождя ничего не слышат, - сказал
шоферу Чикилдин и сам начал бить кулаком по доскам ворот.
Прошло немало времени. Наконец во дворе послышались шаги, кто-то
подошел к воротам, прислушался к нашему разговору и после этого дрожащим
голосом спросил по-немецки что-то. Мы, естественно, ничего не поняли. Шофер
громко крикнул:
- Открывай, открывай, не бойся!
Ворота приоткрылись. Майор фонариком осветил двор. Перед нами стояла
молодая женщина. То ли от холода, то ли от страха она дрожала и робко
смотрела на нас.
- Не бойтесь, фрау, мы не сделаем вам ничего плохого, - сказал я, -
только переночуем.
Шофер загнал машину во двор. Закрыв ворота, мы поднялись на веранду.
- Можно войти? - спросил майор.
Получив разрешение хозяйки, мы вытерли ноги о коврик, лежавший у