"Гусейн Аббасзаде. Трудный рейс Алибалы" - читать интересную книгу авторапервой частью имени.) Пусть живет с вами, учится в азербайджанской школе".
Алибала обрадовался этому предложению. Но Хырдаханум спросила: "А Расмия как на это смотрит?" - "С Расмией мы договорились: она согласна". Хырдаханум помолчала. "Нет, сынок, я не могу разрешить себе разлучить ребенка с родителями. Никто не заменит ему родителей. Вы же не вечно будете жить там, - может, дело обернется и так, что тебя переведут в Баку, тогда мы снова будем все вместе. Долго ждали, подождем еще". И вот - не дождалась. Разговаривая с Вагифом или Расмией, Алибала все время помнил о Хырдаханум. Бедная женщина, в тот день, когда ей доводилось поговорить с детьми и внуками, она светилась от радости, что тут скажешь! А главной ее заботой были дети и внуки. Она знала, что любит сын, что любят внуки и что уважает невестка. Каждое лето она варила варенья и дошаб, сушила инжир. Вагиф особенно любил очищенный от шкурки и высушенный инжир "пискенде". И вот Хырдаханум каждое лето готовила два мешочка "пискенде". И много других необычных для России сладостей посылка за посылкой шли на Урал. А в этом году не ушло еще ни одной. Конечно, Алибала мог купить на базаре что угодно, но он не любил покупного, сам готовить и сушить, как Хырдаханум, не умел, а попросить кого-нибудь не решался. ...Положив телефонную трубку, Алибала некоторое время посидел, откинувшись на спинку дивана. На противоположной стене висело пять фотографий в одинаковых серебристых рамках - фотографии Алибалы и самых дорогих и любимых на свете людей: Хырдаханум, сына, невестки и двух внуков. Одного человека уже не было до Хырдаханум ни голоса не подать, ни рукой не дотянуться... Остальные жили далеко. Жили бы они поблизости, Алибала мог бы ездить, навещать их - времени у него теперь хоть отбавляй. Однажды они с увидели бабушку и дедушку! Но дорога туда долгая и трудная. Из Баку несколько часов летели самолетом, где-то делали посадку, потом опять долго летели. Хорошо, что Вагиф приехал на аэродром на машине, встретил их, а то до поселка, где он жил, им бы век не добраться. Урал встретил их непривычным холодом, в конце весны люди ходили там в теплой одежде. Эх, была бы жива Хырдаханум, они вместе пошли бы хоть на край света, пешком пошли бы, в любой холод, чтобы увидеть детей и внуков... Алибала долго предавался воспоминаниям и размышлениям, - спохватившись, увидел, что уже одиннадцать часов. Тогда он оделся и вышел из дому. А пока добрался до центра города, был уже полдень... ...Раскаленный очаг отдавал красноватым светом. Между двух плоских камней, над грудой горящего угля, на металлическом треножнике, каких теперь уже не выпускают, на полвершка выше пламени стоял котел, в котором, не подгорая, жарился и томился в собственном соку и жиру джызбыз. Над очагом колдовал Алибала. Лицо его раскраснелось от жара, и было видно, что он с немалым удовольствием орудует возле очага. Наконец он уцепил большой вилкой кусок потрохов, подул на него и, обжигаясь, съел. - Агадаи, готовь место для сковороды. - Сию минутку! Под фисташковым деревом расстелены две большие циновки, на них постелена чистая скатерть, а на ней горкой лежали испеченные в тендире домашние чуреки, зелень, стояли солонка и перечница. Вокруг скатерти, на тюфячках, поджав под себя ноги, сидели шестеро мужчин. Перед каждым стояла пустая тарелка. Гости степенно разговаривали, но нетерпеливо поглядывали и |
|
|