"Гусейн Аббасзаде. Трудный рейс Алибалы" - читать интересную книгу автора

Садых прирабатывает, а, Алибала живет на оклад. Алибала понял это, и Садых
понял, что влип. Несколько секунд они молчали, переглядываясь. Взгляд
Алибалы говорил: "Не думал я, что Садых меня обманывает и ставит в положение
обманщика..." Взгляд Садыха говорил: "Если бы знать, что этот Дадащ такой
трепач, что услышит, то и выложит Алибале, я бы не то что доверительно ничем
с ним не поделился, но и вообще не стал бы с ним говорить". А лукавый взгляд
Дадаша говорил, что, судя по всему, тут что-то есть, только неясно, который
говорит правду.
На столике лежали сочные груши, Дадаш нагнулся к корзине, достал еще
несколько штук, помыл под краном.
- Угощайтесь. Только у нас в Кубе и растут такие. На базаре этот сорт
не найдешь. Я выращиваю их у себя в саду. Есть еще кое у кого.
И он подал пример. Садых тоже взял грушу, истекавшую соком.
Алибала к фруктам не притронулся. И не сказал больше ни слова, "Почти
сутки мы в дороге, но из-за тревоги за билет я не смог выкроить времени,
чтобы по душам поговорить с Дадашем. Ну ничего, еще завтра есть полдня,
наговоримся".
В большом дворе старинного каменного дома по улице Касума Измайлова
пылал костер. В глубокой медной таве жарились потроха. Дурманящий аромат
распространялся и на соседние дворы.
Алибала, подобно заправскому повару, повязавшись белым передником,
медной шумовкой помешивал мелко накрошенные потроха и картофель.
Он пришел к Агадаи не утром, как договаривались, а после полудня.
Утром, едва он позавтракал, раздался продолжительный телефонный звонок -
вызывала междугородная. У Алибалы не было родственников в других городах,
только Вагиф иногда звонил своему одинокому отцу, справлялся о здоровье.
Алибала сам просил, чтобы сын вместо писем периодически звонил и он мог
услышать голоса сына, внуков. Вагиф всегда очень внимательно относился к
своим родителям и наказ отца исполнял. А после того как отец остался один,
он удвоил внимание, писал ласковые письма и очень часто звонил.
На этот раз после Вагифа с Алибалой долго говорила невестка Расмия, а
после нее внуки, вырывая трубку друг у друга, несколько раз принимались
говорить со своим дедушкой. Они плохо говорили по-азербайджански, но
чувствовали, что дедушке приятно, когда они разговаривают с ним на родном
языке, и поэтому, коверкая слова, старались разговаривать с ним
по-азербайджански. Что касается Расмии, то она коренная бакинка и язык не
забыла. После окончания военно-инженерной академии сын приехал в отпуск,
увидел девушку-соседку с улицы Касума Измайлова, окончательно влюбился и
увез ее с собой туда, куда получил назначение.
Расмия была не из тех снох, которые разлучают мужей с родителями, она
очень любила Алибалу и Хырда-ханум, а теперь все свое уважение перенесла на
одинокого Алибалу.
Поговорив с родными, Алибала почувствовал облегчение, повеселел, и
давнишние желания снова ожили в его душе; он с завистью подумал о родителях,
дети которых живут при них. С тоской смотрел на стариков, которые гуляли с
внуками на бульваре, по улицам города. Его внуки далеко, бегают одни... А
бедняжка Хырдаханум, как она их любила!
Вагиф знал, что родители очень скучают по внукам. Однажды, будучи в
Баку, он сказал: "Хотите, мы оставим с вами Алика? (Алик был старшим сыном
Вагифа; полное его имя было Алиага, но так же, как и дедушку, его называли