"Линн Эбби. Тени киновари" - читать интересную книгу автора

Ее кожа была белой, это было первое отличие - не бледной, как у
куртизанок, которые никогда не выходили из дома днем, но белой, как мел, или
соль, или высушенные на солнце кости животных. К тому же ее кожа была
холодной наощупь, твердой и покрыта тонкими чешуйками, как если бы она
частично была сделана из кожи змеи или ящерицы. На теле не росли волосы,
которые могли бы прикрыть ее твердую кожу, само тело было как
отполированное, а на плечах и вокруг бирюзовых глаз были разбросаны странной
формы остроугольные метки, как если бы прямо в ее тело были впечатаны
золотые листья. Эти метки создали ее создатели, но Матра не помнила, когда и
как. Именно их создатели дали Матре для защиты самой себя, и она
использовала их так же как те, которые были рождены, использовали зубы и
ножи. Матра знала, что она могла защититься от любой угрозы, но она не могла
объяснить, как она делает это, ни Отцу, ни самой себе.
Сановники и аристократы, которых она встречала на сборищах у высших
темпларов, восхищались ее кожей - как они вообще восхищались всем
экзотическим. Они постоянно старались ее пощупать, иногда нежно и страстно,
иногда нет.
Матру не интересовали причины их восхищения, пока они давали ей то, что
нужно, когда кончали. Лучше всего были монеты; их можно было использовать в
самых разных целях. Она могла пойти с ними на рынок и обменять их на еду,
топливо для костров, одежду или еще на что-нибудь, в чем нуждались Отец и
другие жители пещеры с водой. Драгоценные камни были почти так же полезны;
их можно было легко поменять на монеты на эльфийском рынке. Иногда, впрочем,
ее ночные клиенты давали Матре вещи, которая она сохраняла для себя, вроде
этой длинной черной шали, которая так хорошо защищала от утреннего холода.
Один купец-человек дал эту шаль Матре на одном из первых сборищ высших
темпларов, куда ее позвали. Он сказал, что ткачи, живущие в лесном городе
Галг, соткали ее из паутины поющего паука. Он сказал, что ей надо носить ее,
чтобы сохранить ее нежную белую-белую кожу - а сам так хватал ее, что она
покрылась черными крапинками. Она не стала спорить и подчинилась.
Подчиниться всегда легче, чем спорить - ведь она тогда была совсем новой, а
этот мир так стар.
Отец заскрежетал зубами, когда она дала ему шаль. Сожги ее, или продай,
сказал он, бросая ее на грязный каменистый берег воды; есть намного лучшие
способы жить на поверхности земли, если ты решила жить именно там. Но Отец
не сказал ей, что это за "намного лучшие способы", как он не мог объяснить
ей и разницу между сделаным и рожденым.
Так что она не подчинилась и хранила шаль, как сокровище. Шаль
согревала ее, когда она шла из своей жалкой хижины к резиденции очередного
высшего темплара, и она была так мягка, что Матра никогда не видела ни
раньше ни потом что-нибудь более мягкое. Он больше не думала о купце; ни он,
но его черные крапинки не остались в памяти. Ее кожа всегда становилась
белой, и не важно какие темные пятна оставались на ней после событий ночи.
А шаль скрывала ее, и не важно, какого цвета была кожа.
Скрыть - именно поэтому Матра так тщательно обертывала шаль вокруг
плеч. Взгляды людей, которые почти не отличались друг от друга, ранили ее
намного больше, чем руки, которые лапали ее на сборищах у высших темпларов.
Дети, которые отрывались от своих уличных игр только для того, чтобы
крикнуть ей "Чучело" или "Приведение" или "Покажи свое лицо!", ранили ее еще
сильнее, потому что они были такие же как и она, новые. Но детей кто-то