"Линн Эбби. Тени киновари" - читать интересную книгу автора

комнаты резиденции высшего темплара. И узкий силуэт, который проскальзывал
через тень под ней почти каждую ночь именно в ее дежурство, неизменно
оказывался в одном из этих позорных зданий.
- Да пребудет с тобой милосердие Великого Короля Хаману, дитя, -
прошептала сержант, когда шаги затихли.
И это не было ругательством.
Матра чувствовала неизвестно чей взгляд на своей спине, когда она шла
через квартал темпларов. Она не боялась тех, кто глядел на нее. Вообще в
этой жизни было мало чего такого, чего она боялась. Прежде, чем они смогут
запихнуть ее в какое-нибудь место с крепкими решетками на окнах, им придется
как следует потрудиться, так как ее сделали так, что она очень хорошо умела
защищать себя, и даже если не хватит ее собственных возможностей, ее
покровители - высшие темплары - вытащат ее оттуда. В ней вообще было мало
места для чувств. Страх, ненависть, любовь, дружба - все эти слова Матра
знала, но не слишком часто ими пользовалась. Так что не страх заставил ее
остановиться на секунду, чтобы поправить складки длинной темной шали,
которая была туго обернута вокруг ее узких плеч.
И не из-за холода, тоже, хотя охладившийся за ночь предрассветный
воздух мог пробирать тело до костей. Холод тоже был чувством, что-то вроде
страха, которого у Матры не было, однако холод она понимала лучшем чем
страх. Матра могла слушать, как холод движется через ближайшие здания: еле
слышное шипение и потрескивание, как будто давно умершие кости, которые
поддерживали их, все еще пытались согреться, шевелясь и вздрагивая. Уже
скоро, когда с восходом солнца начнется утро, стены потеплеют, потом станут
горячими, и кости, скрытые под камнями, будут стараться избавиться от тепла,
вытягиваясь в длину со стонами и охами, как переработавшие рабы.
Никто другой, кроме Матры, не мог слышать разговор костей, пасовали
даже высшие темплары, с их различными могущественными талантами, не говоря
уже о ночном народе, с которым она обыкновенно общалась. Это страшно
удивляло Матру, когда она только что приехала в Урик и привыкала к новой
жизни. Ее чувствительность была совсем другой, она вообще была другой,
непохожей. Матра сама видела свои отличия от других в драгоценных серебяных
зеркалах, которые высшие темплары вешали на стены. Они говорили, что зеркала
не умеют врать. Конечно, всякий будет выглядеть немного иначе в магическом
отражении зеркала. Некоторые из тех, кого она встречала по ночам в этих
совершенно одинаковых красно-полосатых резиденциях, были даже более
непохожие, чем она. Впрочем, в этом не было ничего удивительного: высшие
темплары, которые председательствовали на тех сборищах, на которых бывала
Матра, собирали все экзотическое, новое и непохожее, что только было в
городе.
Но отличие Матры было другим, она была непохожа на остальных изнутри,
вроде костей, скрытых внутри стен, как если бы она сама была сделана из
старых костей. Отец сказал нет, она из плоти, крови и живых костей, она была
сделана, а не рождена. Он был очень мудр, ее Отец, и очень стар, а она была
еще совсем новой, но он не сумел объяснить ей разницу между сделаным и
рожденым. Она была очень благодарна ему, и даже не могла ни вспомнить не
представить свою жизнь без ежедневного утреннего приветствия, когда она
возвращалась к их сделанной из костей хижине рядом с подземной водой, но что
касается ее самой, Матра верила, что разница как в том, что можно увидеть в
зеркалах высших темпларов, так и в том что она умеет слышать в стенах.