"Линн Эбби. Взлет и падение короля-дракона " - читать интересную книгу автора

все вместе. Это был совершенный контрапункт к стону женщины. Тонкие волосики
на голых руках лорда поднялись в возбуждении, когда на песок молчаливо
ступил хозяин ночи. Не было сказано накаких слов: введения или объяснения. В
словах не было никакой нужды. Все в амфитеатре - от рабов на самой высокой
галерее до тех, кто был в яме, а особенно до тех несчастных, которым не
повезло и они оказались на костяных крестах - все прекрасно знали, что
произойдет сейчас.
Хозяин ночи достал из глубины своей одежды маленький нож с изогнутым
лезвием. Его стальное лезвие было дороже чем золотое, и она сверкнуло в
свете факелов, когда он продемонстрировал его гостям. Потом он повернул его
так, чтобы свет, отражаемый им, осветил маленький кусочек бока привязанного
мужчины. Пленник вздохнул, когда хозяин ночи сделал первые надрезы на его
коже, над трепещущими ребрами, и затрепетал, когда мастер начал медленно
снимать с него кожу. Музыкант, игравший на лире, начал свою первую
импровизацию, нагнетая мелодию в средних тонах, оставив колокольчикам
высокие и флейте низкие.
Продемонстрировав гостям свой нож во второй раз, мастер сделал еще один
разрез, на этот раз через артерию. Он сунул свою руку в маленький мешочек,
висевпий на поясе и достал оттуда горсть белого кристаллического порошка,
который втер в новую рану. Раненый мужчина задрожал и забился на своем
костяном кресте. Цимбалы зазвякали, обрамляя его тонкий мучительный стон
через заткнутый кляпом рот, а флейтист добавил пару нот, чтобы объединить
их.
Лорд с голыми руками вернулся обратно на свое место, оторвавшись от
перил. Его рукава упали, опять закрывая его запястья, глаза были закрыты, а
руки сжаты в кулаки. Он задышал еще быстрее, когда мелодия связала вместе
музыку и смертельные страдания. Это сочетание оказалось слишком сильным для
некоторых из гостей вокруг него: они добавили свои стоны ужаса к гармонии
музыки, созданной ночным хозяином. Симфония и сопереживание вместе послали
восторженный трепет по спине лорда. Но трепет умер, не достигнув горла, и во
всем огромном зале только он один, не считая хозяина ночи, остался
молчаливым.
Мелодия продолжала развиваться, не достигая окончательной формы, пока
все три пленника истекали кровью, рыдали и выли: восемь так-тов подъем,
четыре спуск, потом самые нижние, самые мрачные ноты, затем снова
трехтактный подъем в средние тональности.
Темная страсть музыки хозяина ночи успокоила беспокойные мысли лорда и
дала ему мир, на мгновение, но, рожденная от мук смертных, она слишком
быстро закончилась. Один за другим голоса пленников замолкали. Там, где была
музыка, осталось только мясо, мертвое мясо. Хозяин исчез, за ним музыканты,
гости и рабы, в конце концов лорд остался один.
Абсолютно один.
Его губы разомкнулись и из его горла, наконец, полилась музыка:
восьмитактный подъем, четырехтактный спуск, потом самые нижние, самые
мрачные ноты, затем снова трехтактный подъем в средние тональности.

***

Много позже, когда замолкли даже самые шумные таверны Урика и темплары
дремали, опираясь на свои копья, в одной очень скромной комнате,