"Линн Эбби. Взлет и падение короля-дракона " - читать интересную книгу автора

находившейся под самой крышей - днем сгораешь от жары, а ночью дрожишь от
холода - полуночный покой был прерван дикими недовольными криками ребенка.
Мать, спавшая на старой тряпичной кровати рядом с мужем, немедленно
проснулась, но не открыла глаза, а сжала их еще сильнее, как если бы сила
воли или простой отказ мог успокоить ее несчастливую дочь.
Напрасная надежда. Воспаление зубов, так болезь ее дочери назвала
старая карга, которая сидит весь день у соседнего колодца. Ребенок будет
кричать, пока ее зубы не выйдут наружу и воспаление десенах не пройдет. И
дочь и мать будут счастливы, если вообще сумеют заснуть.
- Сделай хоть что-нибудь, - проворчал муж, отворачиваясь от нее и
натягивая их старое одеяло на уши.
Он был хороший человек: никогда не пил, не поднимал на нее голос, и
даже не бил ее, уходил каждое утро и весь день потел около печи горшечной
мастерской, принадлежавшей его дяде. Он боялся своей дочки, полностью
пораженный ее бледностью и хрупкостью. Когда-нибудь, если колесо Судьбы
повернется в нужную сторону, и будет не менее честно, чем дядя, девочка
назовет его Отец. Он хотел самого хорошего для своего отпрыска, но теперь,
когда она нуждалась в теплых руках, которые укачали бы ее, он угрюмо
чувствовал себя полностью беспомощным. Так что женщине пришлось опустить
ноги на пол и убрать спутанные волосы со своих глаз.
В комнате был свет. Женщина молчаливо выругалась, что оставила лампу
гореть. Открытое пламя было опасно им всем - ее мужу, дочери и всем соседям
в их доме. Кроме того это напрасный расход масла, ненужная трата денег,
которых и так не хватает в эти дни, ведь она не в состоянии работать.
В последнее мгновение, перед тем, как открыть глаза, внутренним взором
мать увидела несчастье: ее невыспавшийся муж, неуклюже покачнувшись, падает
на печь, кричит от боли и оставляет их на нищету и смерть.
Она была настолько увлечена этой картиной, только что промелькнувшей в
ее мыслях, что даже не закричала, когда увидела еще одну женщину -
незнакомку - сидевшую на стуле рядом с колыбелькой ее дочери. Механически
она потянулась к лампе, которая не горела. Свет шел от самой незнакомки; он
окружал ее и ребенка.
- Лайм...
Это слово, имя ее мужа, с трудом вышло изо рта матери. Мужчина крепко
спал и не проснулся, зато темноволосая незнакомка посмотрела на нее, и когда
она повернула голову, на ее лице засияли огромные глаза, серые, как и у
ребенка.
- Успокойся, - сказала незнакомка мягко и тихо, даже нежно. -
Успокойся...Кисса. Солнце встанет и боль твой дочки уйдет.
- Да, - медленно согласилась Кисса. Часть ее была охвачена паникой:
незнакомка в ее доме, незнакомка держит ее дочь. Незнакомка, которая знала
ее, хотя она сама она никогда не видела ее раньше, незнакомка, которая сидит
на ее стуле и купается в свете, который льется неизвестно откуда. - Лайм, -
позвала она погромче, - Лайм!
- Да успокойтесь вы, оба, - настойчиво сказала незнакомка. - Со мной
ребенок в безопасности.
- В безопасности, - повторила Кисса. Улыбка незнакомки эхом отозвалась
в ее руках и прошла по телу, смывая панику. - Да, в безопасности.
- Никто в Урике не находится в большей безопасности, чем твоя дочь, -
добавила незнакомка, и, наконец, Кисса поверила ей.