"Мансур Абдулин. 160 страниц из солдатского дневника " - читать интересную книгу автора

"кладбище пьяниц". Могилы с настоящими крестами, пустыми бутылками...
Колышек с доской, на которой фамилия пьяницы. Сюда приходили старые и малые,
чтобы посмотреть на спектакль "живгазеты", изображающий в лицах похороны
пьяницы-шахтера.
А спектакли были и в самом деле интересными. Играет духовой оркестр
похоронную, несут гроб "с телом покойного", крест.
В яму опускают гроб. Говорят смешные речи... Засыпают яму землей...
Пьянице нигде потом проходу не будет... А в результате шахтер уже не пьет, и
его "могилу" теперь уберут...
Наверно, я очень восприимчивый к пропаганде человек. Та "живгазета"
меня уберегла от распространенной пагубы. Но самую впечатляющую и
доказательную "живгазету" довелось мне увидеть и пережить на фронте, когда
мы взяли местечко Червоный Прапор со спиртоводочным заводом...
Еще до атаки солдаты перемигивались и пересмеивались, шутили: мол,
непременно завод этот отобьем, только, чур, без артподготовки... Зачем
лишний гром-погром...
После артналета полк поднялся в атаку. Фашисты оставили Червоный
Прапор, и мы вошли в поселок и на территорию завода.
Спирту было много всякого: очищенный и неочищенный, в бутылках и в
бочках, в цистернах небольших и в цистернах на рельсовом ходу... Что каждый
налил в свою фляжку про запас, про это и разговору нет. Но сколько ни
убеждай иного, что немцы, к примеру, могли отравить спирт, у него, видно, и
в голове не умещается: как же это можно отбить у немцев спирто-водочный
завод и не напиться. Такой вариант ему кажется противоестественным. Вот же
проклятый добровольный самогипноз!
Словом, нам было приказано выйти из границ поселка с заводом и
окопаться.
Не знаю, как в других батальонах, а у нас многие успели все же
"подмочиться". Даже некоторые командиры взводов соблазнились. Начала
вспыхивать перебранка. Кто-то кричит: "Я сотню фрицев уничтожил, я никого не
боюсь!", кто-то хватается за оружие... Видимо, это и входило в замысел
противника. Тридцать фашистских танков с огнеметными установками на борту на
предельной скорости устремились к нам...
Это тяжело вспоминать. Трезвому да на устойчивых ногах, можно и
сориентироваться и сманеврировать. Многие замечательные, геройски воевавшие
люди погибли в липучем огне огнеметов... Унизительней всего было то
обстоятельство, что фашисты, очевидно, и не сомневались в успехе
задуманного, когда отступали из Червоного Прапора.


* * *

Ждем свежие силы из пополнения, так как наш личный состав очень
реденький: в ротах не более как по пятнадцать-двадцать человек. А фашистские
артиллеристы постоянно беспокоят своим огнем. Гады, бьют так, будто видят
нас!
Оказалось, что направляет их огонь фашистский самолет-корректировщик
"горбач". Это мы его так назвали за то, что он и в самом деле "горбатый".
Самолет одномоторный, сильно бронированный и очень тихоходный. Зависнет над
нашими позициями и наблюдает "перелет" или "недолет" снарядов.