"Пьер Абеляр. Диалог между философом, иудеем и христианином" - читать интересную книгу автора

избегать ради иного, это вы скорее называете полезным или бесполезным.
ФИЛОСОФ. Точка зрения [на благо], по мнению наших предков,
действительно, такова, как более полно ее высказал М. Туллий во второй
[книге] "Риторики". Тем не менее, когда утверждается: к добродетели нужно
стремиться ради себя, а не ради другого, - то вовсе не исключается воздаяние
за заслуги, но устраняется стремление к земным выгодам. Кроме того, как
напоминает ваш Боэций во второй [книге] "Топики", вслед за Фемистием, мы не
утверждали, что блаженство есть цель добродетелей, то есть конечная причина.
Там, когда он [говорит] о сопредельном месте, он приводит пример: "Если
блаженное то же, что благое, то праведность тоже блага. В самом деле, благо
- цель праведности, - говорит он, - так что если кто-либо живет праведно, то
[этим] он приводится к блаженству". Вот здесь он откровенно показывает, что
блаженство полагалось как воздаяние за праведную жизнь, и нам нужно жить
праведно по интенции, чтобы добиться такого [воздаяния]. Это-то блаженство,
как я думаю, Эпикур и называет удовольствием, а ваш Христос Царствием
Небесным. Важно ли, каким именем это называется? Пока речь идет о том же
самом, и блаженство не различается, и интенция не предпочитается ничему
иному ни у философов, которые живут в праведности, ни у христиан; так что,
как вы, так и мы решаем жить праведно здесь, чтобы быть прославленными там,
и мы сражаемся с пороками, чтобы увенчаться там за заслуги в добродетелях,
то есть овладев там - в качестве вознаграждения - высшим благом.
ХРИСТИАНИН. Напротив, насколько я понимаю, наши и ваши интенции, как и
заслуги, в этом мире сильно разнятся и мы не в меру расходимся [во мнении]
об этом самом высшем благе.
ФИЛОСОФ. Прошу, разъясни это, если можешь.
ХРИСТИАНИН. Никто не говорит точно о высшем благе, благодаря которому
обнаруживается нечто большее. Ведь никак нельзя назвать крайним, или высшим,
то, что по отношению к нему есть низшее или меньшее. Итак, несомненно, что
все блаженство или человеческая слава безусловно и невыразимо
трансцендируются божественностью. Ничто нельзя прямо назвать высшим
[благом], кроме этого. Ничто, помимо этого, по праву не называется высшим
благом.
ФИЛОСОФ. Здесь мы ничего не утверждаем о высшем благе абсолютно, но
только о высшем благе человека.
ХРИСТИАНИН. Но мы не можем прямо говорить даже о высшем благе человека,
раз отыскивается нечто большее, чем благо человека.
ФИЛОСОФ. Это совершенно ясно.
ХРИСТИАНИН. Я спрашиваю, блаженнее ли в этом блаженстве один другого,
так как в этом мире случается, что один будет праведнее или святее другого,
так что очевидно, что по разности заслуг и воздаяние разное?
ФИЛОСОФ. Но если так, то что [в результате]?
ХРИСТИАНИН. Впрочем, если это так, то следует, чтобы ты согласился, что
в ином мире один человек становится блаженнее другого, и вследствие этого
никоим образом нельзя называть высшим благом человека блаженство того
человека, которое меньше. Отсюда следует, что не называется уже блаженным
тот, кто блажен менее другого. Ведь, как ты определил, высшее благо - это
то, благодаря чему каждый блажен, когда его достигает: или, следовательно,
ты признаешь, что тот, кто там меньше другого, [тоже] обрел высшее благо,
или же ты признаешь, что он наименее блажен, но исключительно от того, что
там нет никого блаженнее. Ведь если то, что достигнуто, делает его