"Пьер Абеляр. Диалог между философом, иудеем и христианином" - читать интересную книгу автора

сам для себя, но пользуется заранее подготовленными и установленными
свидетельствами".
Относительно же твоего замечания, что иногда также происходит ошибка в
разумных основаниях при различении и познавании, то это, конечно, ясно и
правильно. Но это происходит с теми людьми, которым недостает рационального
опыта философии и различения доказательств. Таковыми являют себя иудеи,
которые стремятся взамен доказательств к знамениям и которые ищут себе
защиты в высказываниях других, как будто бы легче высказывать суждения,
опираясь на авторитет или сочинения (scriptum) отсутствующего, чем на разум
или суждение присутствующего; как будто бы можно скорее найти довод для
сознания (sensus) первого, чем второго.
Пока же, насколько в состоянии, мы ищем Бога, заботясь о нашем
спасении; его благодать во всяком случае приходит там, где наших стараний
недостаточно, и Он помогает алчущим достигать того, что внушает им желать. И
Тот, Кто часто влечет даже нежелающих, не отталкивает алчущих и простирает
десницу Свою старающемуся, коего Он не может изобличить в небрежении. В силу
этого сама, как вы говорите, истина, Христос, дающий успокоение, добавляет,
предпослав соответствующий пример: Просите и дано будет вам, ищите и
найдете, стучитесь и отворят вам. Ибо всякий просящий получает, и ищущий
находит, и стучащему отворят [(Матфей, VII, 7,8)].
Я помню, что, толкуя вышеуказанные слова в своем трактате "О
милосердии", Августин говорит: "Просите, молясь, ищите, рассуждая,
стучитесь, действу". Поэтому предпочитая искусство рассуждения другим наукам
и излагая его, так как только оно одно само знает и творит "знающих", он
говорит во второй книге "О порядке": "Наука наук, которую называют
диалектикой. Она учит учить, она же учит учиться: в ней обнаруживает себя
разум [:] что он такое, чего хочет. Она знает знать, она [:] не только
хочет, но и может делать знающими" [31]. Он же, показывая, насколько
диалектика необходима при священном чтении (sacra lectio), говорит во второй
книге "О христианском учении": "Остается то, что относится не к чувственному
восприятию, но к разуму, где числа управляют искусством диспута" [32].
Но искусство диспута имеет больше всего значения для всякого рода
вопросов, которые должны быть исследованы в Священном Писании (sacrae
litterae). Однако при этом нужно избегать страсти к спорам и к ребячеству,
что есть желание обмануть противника. Существует ведь многое, что называется
софизмами, ложными заключениями доказательств, более всего похожими на
истинные, так как они обманывают не только тугодумов, но даже разумных,
недостаточно внимательных людей. Этот род лукавых заключений, насколько я
могу судить, возбраняется Писанием в том месте, где говорится: Иной
ухищряется в речах, а бывает ненавистен (Eccli XXXVII, 23).
ХРИСТИАНИН. Ни один разумный среди нас не запрещает исследовать и
обсуждать веру при помощи разумных доказательств, и никто разумно не
успокаивается на сомнительном, если только разумом не предпосылается то, на
чем должно успокоиться. Ведь когда он придает веру сомнительной вещи, она,
конечно, сама делается тем, что вы называете доказательством. В самом деле,
во всякой дисциплине и в любом споре (conflictus) позиций противоречие
возникает само по себе как относительно написанного, так и относительно
суждения, и возникшая в таком споре истина разумного доказательства сильнее,
чем приведенный авторитет. Ведь для отвержения веры важно не то, что есть
истинного в вещи, а то, что может появиться в результате мнения. На