"Александр Абрамов, Сергей Абрамов. Всадники ниоткуда (Трилогия "Всадники ниоткуда", #1)" - читать интересную книгу автора

Зернова. На том был парадный серый костюм, на этом - старый темно-зеленый
свитер, какой носил Зернов в экспедиции. Зерновские же ватные штаны и
канадские меховые сапоги, на которые я взирал с завистью во время поездки,
дополняли одеяние незнакомца. Впрочем, едва ли это был незнакомец. Даже я,
столько дней пробывший рядом с Зерновым, не мог отличить одного от
другого. Если на трибуне был Зернов, то в дверях стояла его точнейшая и
совершеннейшая копия.
В зале ахнули, кто привстал, растерянно оглядывая обоих, кто сидел с
разинутым по-мальчишески ртом; Кедрин, прищурившись, с интересом
рассматривал двойника, на тонких губах американского адмирала змеилась
усмешка: казалось, он был доволен таким неожиданным подтверждением его
мысли. По-моему, доволен был и сам Зернов, сомнения и страхи которого так
неожиданно завершились.
- Иди сюда, - почти весело произнес он, - я давно ждал этой встречи.
Поговорим. И людям интересно будет.
Зернов-двойник неторопливо прошел к трибуне, провожаемый взглядами,
полными такого захватывающего интереса, какого удостаивались, вероятно,
только редкие мировые знаменитости. Он оглянулся, подвинул стул-табуретку
и сел у того же столика, за которым комментировал фильм Зернов. Зрелище не
являло собой ничего необычного: сидели два брата-близнеца, встретившиеся
после долгой разлуки. Но все знали: не было ни разлуки, ни братьев. Просто
один из сидевших был непонятным человеческому разуму чудом. Только какой?
Я понимал теперь адмирала Томпсона.
- Почему ты не появился во время поездки? Я ждал этого, - спросил
Зернов номер один.
Зернов номер два недоуменно пожал плечами:
- Я помню все до того, как увидел этот розовый сон. Потом провал в
памяти. И сразу же я вхожу в этот зал, смотрю, слушаю и, кажется, начинаю
понимать... - Он посмотрел на Зернова и усмехнулся. - Как мы похожи
все-таки!
- Я это предвидел, - пожал плечами Зернов.
- А я нет. Если бы мы встретились там, как Анохин со своим двойником, я
бы ни за что не уступил приоритета. Кто бы доказал мне, что ты настоящий,
а я только повторение? Ведь я - это ты, я помню всю свою или твою - уж не
знаю теперь чью - жизнь до мелочей, лучше тебя, вероятно, помню:
синтезированная память свежее. Антон Кузьмич, - обернулся он к сидевшему в
зале профессору Кедрину, - вы помните наш разговор перед отъездом? Не о
проблематике опытов, просто последние ваши слова. Помните?
Профессор смущенно замялся:
- Забыл.
- И я забыл, - сказал Зернов.
- Вы постучали мундштуком по коробке "Казбека", - не без нотки
превосходства напомнил Зернов номер два, - и сказали: "Хочу бросать,
Борис. С завтрашнего дня обязательно".
Общий смех был ответом: профессор Кедрин грыз мундштук с потухшим
окурком.
- У меня вопрос, - поднялся адмирал Томпсон. - К господину Зернову в
зеленом свитере. Вы помните нашу встречу в Мак-Мердо?
- Конечно, - ответил по-английски Зернов-двойник.
- И сувенир, который вам так понравился?