"Александр Абрамов, Сергей Абрамов. Рай без памяти (Трилогия "Всадники ниоткуда", #2)" - читать интересную книгу автора

собеседник.
- Все сразу не захватишь, - произнес он уже другим тоном, лаконично и
деловито. - Кому-то придется возвращаться. Возьми пока один ящик, а мы с
ним потолкуем немножко. - Он махнул фонариком в мою сторону, чуть не
погасив при этом свечу. - Тоже историком был? - спросил он, когда Джемс с
ящиком на плече исчез в темноте.
- Почти, - сказал я.
- И все помнишь?
- Многое.
- А после разгрома под Москвой что было, напомни.
- Сталинград.
- Верно, - протянул он задумчиво, - теперь еще кое-что припомнится.
Жаль, что нам нельзя встречаться просто.
- Почему нельзя?
- Потому что я в Городе, чудак. Дадут пароль - встретимся. А так
зайдешь - не узнаю.
Мы говорили по-русски.
- Какой язык! - вздохнул он. - "Великий, могучий, правдивый и свободный
русский язык". Кто это сказал? Вертится, вертится, а не могу вспомнить.
- Тургенев.
- Тургенев, - повторил он неуверенно. - Нет, не помню. - И, поскольку я
молчал, ничем не выражая своего отношения к провалам его памяти, тихо
прибавил: - Господи, как много мы забыли! И как трудно все это вернуть!
Он замолчал, прикрывая разбитое стекло фонаря рукой, отчего тьма вокруг
становилась еще гуще. А к моему пониманию происходящего услышанное ничего
не добавило. Почему он, тоже русский, оказался здесь, на чужой планете?
Почему он живет в этом загадочном безымянном Городе? И почему с ним нельзя
встретиться просто, а нужен пароль? Историк. Если наш, земной, то почему
он радуется, что не забыл Сопротивление и Сталинград? Или Сталинград он
забыл? Значит, нужна тренировка памяти - он сам об этом сказал. Но кому и
зачем она нужна? Джемсу и Люку она явно не требуется. А он сказал:
"Господи, как много мы забыли! И как трудно все это вернуть!" Но разве эти
слова что-нибудь проясняют? Они только умножают загадки.
- Мне понятно, почему ты бежал, - прервал он мои размышления, - но не
уходи от Запомнивших. (И опять слово прозвучало так, словно было написано
с прописной буквы.) Мы еще пригодимся, дружище.
- Что запомнивших? - спросил я, будто бы не расслышав фразы.
- То, что было.
- У меня другая беда, - я продолжал начатую на лодке игру, - помню все,
что было, и забыл все, что есть.
Он рассмеялся тихонько, как смеются в классе, чтоб не услышал учитель.
- Вспомнишь. Научат. Главное, не говори никому о том, что Начало не
есть Начало.
Сзади послышался треск хрустнувшей под ногами ветки. На берег поднялся
Джемс.
- Бери ящик, - потребовал он, подымая мешок с мукой. - Поторопимся.
Прощай, Фляш.
Человек, которого назвали Фляшем, потушил фонарь и вскочил в седло.
Связанные вместе наши два мешка он перебросил перед собой, как вьюки.
- А что в мешках? - спросил я Джемса.