"Анатоль Абрагам. Время вспять, или Физик, физик, где ты был " - читать интересную книгу автора

недоразумения. Поводом для одного из них была так называемая "Ligue du Bien
Public"; т. е. "Лига добра для народа", которую я понял как "Ligue du Bon
Public", что значит "Лига хорошей публики" - название, которое, как выходец
из СССР, я нашел возмутительным.
Здесь я прошу прощения у русского читателя за пропуск подробностей,
взятых главным образом из французской грамматики и географии, которые в
русском переводе потеряли бы всякую прелесть, предполагая, что она имелась в
оригинале (смотри выше примечание о механизме шутки). Но я хочу сохранить
краткий обзор истории моей новой родины, как мы ее изучали в
приготовительных классах в 1925 году под руководством нашей дорогой
мадемуазель Бертен.
Я узнал что галлы, наши предки, ничего не боялись, кроме маловероятного
падения неба на их головы, что Кловис, вождь франков, разбил суассонскую
вазу, после чего он склонился и обнял культ своей жены (намек на маленькую
непристойность, которая испокон веков передается французскими школьниками из
поколения в поколение); что Филипп-Август обнес Париж стеной; что Святой
Людовик IX вершил правосудие под дубом; что Жанна д'Арк изгнала англичан из
Франции и была вознаграждена сожжением; что Карл IX постреливал из пищали в
протестантов (они же гугеноты); что Генрих IV, сторонник вареной курицы по
воскресеньям для каждого француза, считал, что Париж стоит обедни, и погиб
от руки Равайяка, что Людовик XIV был "le Grand Roi" и объявил, что "Пиренеи
больше не существуют"; что Людовик XV (про которого надо было знать, что он
не сын, а не то внук, не то правнук Людовика XIV) сказал: "После меня хоть
потоп"; что Мирабо (я путал его с писателем Мирбо, которого читала мама)
приказал маркизу Де Брэзе рассказать своему хозяину про волю народа и силу
рассказать своему хозяину про волю народа и силу штыков; что народ взял
Бастилию; что Людовик XVI (опять не сын, а внук предыдущего) был
гильотинирован со своей женой "австриячкой"; что Дантон сказал народу:
"Смелости, смелости и еще смелости", - а затем палачу: "Покажи мою голову
народу"; что челюсть Робеспьера была разбита Девятого Термидора; что
Бонапарт перешел Альпы и добрался до египетских пирамид; что он победил при
Аустерлице и в Москве (последнему я не верил, зная противоположную версию
благодаря Толстому); что из-за опоздания Груши и вероломства англичан он
попал на остров Святой Елены (здесь я знал все подробности благодаря
Лермонтову); что он был отомщен Наполеоном III (почему III?), который взял
Севастополь; что пруссаки Бисмарка вошли в Париж, но что Адольф Тьер
"освободил территорию"; что Жоффр совершил чудо на Марне, а Фош - еще
где-то; что немцы неохотно платили контрибуцию, и что президент Республики,
господин Гастон Думерг, прозванный Гастунэ, правил судьбами Франции в 1925
году.
Таковы главные вехи истории моей новой страны от далекого прошлого до
животрепещущей злободневности, как я их запомнил из обученья у моей дорогой
мадемуазель Бертен. По естествознанию вместе с тем, что я почерпнул из
"Детской Энциклопедии", я знал, пожалуй, столько же, сколько мадемуазель
Бертен.
Остальные предметы были рисование, чистописание и гимнастика. По
рисованию, как был я безнадежным, так и остался. По гимнастике я имел
"удовлетворительно": вполне приличные результаты в беге и прыжках, довольно
ловок в играх с мячом, слабоват на снарядах. Я полюбил коллективные игры,
так называемые "жандармы и разбойники", а также другие игры, название