"Дэниел Абрахам. Предательство среди зимы ("Суровая расплата" #2)" - читать интересную книгу автора

- Не вру, - ответил андат. - Это чистая правда. Иногда хай страшно
злился, но что он мог поделать?
Рабыня улыбнулась и приняла позу приветствия. Семай ответил сообразно.
- Можем заглянуть в весенние сады, где бывает Идаан. Вдруг она не
занята и согласится погулять с нами... - продолжал андат.
- И с чего это дочь хая соблазнительней чайной?
- Идаан неглупа и начитанна, - объяснил андат, будто вопрос был задан
всерьез. - Тебе, как я знаю, приятна ее наружность. А ее манеры иногда самую
малость выходят за рамки приличия. Если мне не изменяет память, девушки
бывают не хуже лепешек.
Семай переступил с ноги на ногу, а потом поманил к себе мальчика-слугу.
Слуга, увидев, кто перед ним, принял вежливую позу приветствия, граничащую с
глубоким почтением.
- Я хочу, чтобы ты передал мои слова Господину вестей.
- Слушаю, Семай-тя!
- Скажи ему, что сегодня я сражался с андатом и слишком устал. Приду
завтра, если оправлюсь.
Поэт порылся в рукавах, достал кошель и выбрал серебряную полоску.
Мальчик округлил глаза и потянулся к деньгам. Семай отвел свою руку назад и
всмотрелся в карие глаза слуги.
- Если спросит, - добавил поэт, - скажи, что я выглядел неважно.
Мальчик яростно закивал, и Семай вложил полоску ему в ладонь. По какому
бы делу того ни послали, все было вмиг забыто. Слуга бросился бежать к
сумрачным серым дворцам.
- Развращаешь ты меня, - сказал Семай, поворачиваясь к андату.
- За власть приходится платить, - ответил андат без тени иронии. -
Думаю, тебе и так несладко. Пошли, поищем Идаан и лепешки.


2

- Мне сказали, ты был знаком с моим сыном, - проскрипел хай Мати.
Землистое лицо и желтоватая седина в волосах говорили не только о старости.
Дай-кво принадлежал к тому же поколению, но выглядел куда бодрее и крепче. -
Расскажи о нем.
Больной старик принял позу приказа.
Маати стоял на коленях на алой циновке, превозмогая усталость
многодневного пути. Хотя больше всего ему хотелось вымыться и переодеться,
его сразу повели на эту встречу - или допрос, - даже не дав разобрать вещи.
Сейчас, хмуро потупившись, он чувствовал на себе взгляды хайской свиты. На
так называемой личной аудиенции, кроме хая и Маати, присутствовала дюжина
рабов и придворных. Маати это не нравилось, но решал здесь не он. Поэт взял
в руки пиалу с разогретым вином, сделал глоток и заговорил:
- Высочайший, мы с Отой-кво познакомились в школе. В то время он уже
носил черные одежды, которыми награждают прошедших первое испытание. Я... я
стал вторым.
Хай Мати кивнул с почти нечеловеческой грацией - скорее как птица или
некий искусно сделанный механизм. Маати истолковал это как приглашение
продолжать.
- Потом он нашел меня. И... помог понять нечто важное о школе и обо мне