"Федор А.Абрамов. Алька (про колхозников)" - читать интересную книгу автора

словечки знала: не зря два года в городе прожила.
К ней чертом подскочил чернявый студент со жгучими усиками, как сказала
бы Томка, Вася-беленький, каких та особенно любила. Он успел уже когда-то
натянуть на себя защитную штурмовку с закатанными по локоть рукавами и
такие же защитные джинсы со множеством светлых металлических заклепок.
- Прошу, - сказал он, шутливо выгибаясь в поклоне, и подал ей согнутую
в локте руку.
Алька приняла руку, по сходням поднялась в помещение.
Клуб был что надо. Фойе, зал для танцев, зал для культурно-массовых
мероприятий (да, так и сказал Васябсленький, он был у студентов за
старшего), две большие комнаты для библиотеки. Хорошо! Непонятно только,
кто будет танцевать и культурно проводить время в этих задал: в деревне
зимой студентов и отпускников нету, а свою коренную молодежь по пальцам
пересчитать можно.
- Эх, жалко, - вырвалось у Алькн, - музыки нету. Не потанцевать в новом
клубе.
- Кто сказал, что музыки нету? - воскликнул Васябелеиькпй.
И тут произошло чудо: рокаха! Самая настоящая рокяха загремела в заднем
углу, где были сложены всякие инструменты.
Альку бросило в жар-с детства самая любимая работка-молотить ногами. Ну
и дала жизни, обновила половицы в новом клубе. Сперва с Васей-беленьким,
потом с другим, с третьим, до десятка счет довела. Студенты выли от
восторга, рвали ее друг у друга, но Алька не за"
бывалась: в деревне-не в городе. Скачи да и по сторонам поглядывай, а
то попадешь старухам на зубы-жизни не рада будешь.
- Спешу, спешу, мальчики! В другой раз.
Затем прежний, по-киношному, взмах рукой, широкая улыбка для всех
сразу-и пошла вышивать красные узоры по выжженному солнцем пустырю.
В деревне в страдную пору, ежели и есть где жизнь днем, так это на
почте. Почту, в отличие от колхозной конторы и сельсовета, ради работы не
закрывают, а потому все отпускники первым делом тащатся на почту.
Алька, однако, не добралась в этот день до почты. Ибо только она вышла
на земляничный угор к старой церкви, как чаячьими криками взорвался воздух:
- Лля! Аля!
Кричали из-под угора, с луга, кипевшего разноцветными платками и
платьями. И не только кричали, а и махали граблями: к нам, к нам давай!
Алька много не раздумывала: туфли на модном широком каблуке в руку и
прямо вниз - только камни на тропинке заскакали. А как же иначе? Ведь если
на то пошло, она больше всего боялась встречи со своими вчерашними
подружками: как-то они посмотрят на нее? Не начнут ли задирать свои ученые
носы студентки и старшеклассницы?
Сено на лугу, под самым угором, было уже убрано, и ох же как впились в
ее голые ноги жесткие, одеревеневшие стебли скошенной травы. Но разве она
неженка? Разве она не дочь Пелагеи Амосовой? В общем, колючую луговинку
перемахнула, не поморщившись, с ходу врезалась в девичий цветник.
- Аля! Аля! - Десятки рук обхватили ее-за шею, за талию, - просто
задушили.
- Девки, девки, где наша горожаха?
А вот это уже Василии Игнатьевич, ихний председатель сельсовета, да
бригадир колхоза Коля-лакомка, дна старых кобеля, которые всю жизнь трутся