"Федор Абрамов. Дом" - читать интересную книгу автора

разобравшись, начала закрывать окно - комары застонали вокруг...
Григорий, слава богу, - его положили в сени на старую деревянную койку
Степана Андреяновича, там поспокойнее и попрохладнее было - заснул, она это
по ровному дыханию поняла, и Лиза, сразу с облегчением вздохнув, пошла за
дровами на улицу.
Белая ночь плыла над Пекашином, над старой ставровской лиственницей,
которая зеленой колокольней возвышалась на угоре. Лиза ступила с крыльца
босой, разогретой в избяном тепле ногой на пылающий от ночной росы лужок,
сделала какой-то шаг и - Михаил. Как в сказке, как во сне из-за угла избы
выскочил в синей домашней майке, в растоптанных тапках на босу ногу.
И тут ей вмиг все стало ясно: прощение принес. Сидели-сидели с Петром
за столом, разговаривали да вдруг одумался: что же это, Петька, я с
сестрой-то родной делаю, за что казню? А дальше - известно: никому ни слова
- к ней.
- Где те?
Не слова - плеть хлестнула ее наотмашь, но она де могла сразу погасить
улыбку. Она улыбалась. Улыбалась от радости, от счастья, оттого, что впервые
за полтора года вот так близко, лицом к лицу, а не издали, не украдкой видит
родного брата.
За считанные мгновенья, за какие-то доли секунды отметила для себя и
разросшуюся на висках изморозь, и незнакомую раньше мясистую тяжесть в
упрямом, начисто выбритом по случаю праздника подбородке, и новые морщины на
крепком, чуть скошенном лбу.
- А-а, улыбаешься! Весело? Ребят на меня натравила и рада?
- Брат, брат, опомнись!..
Это не она, не Лиза закричала. Это закричал Петр, который, к счастью
или к несчастью, в эту минуту вбежал в заулок с поля.
- Дак ты вот как на меня! Плевать? Позорить на всю деревню?
- Я без сестры не пойду, - сказал Петр.
- Чего, чего?
- Без сестры, говорю, не пойду.
- Не пойдешь? Ко мне не пойдешь? - Михаил вскинул кулачищи: гора пошла
на Петра.
И вот тут Лиза опомнилась. Кинулась, наперерез кинулась Михаилу, чтобы
своим телом закрыть Петра. Уж лучше пускай ее ударит, чем брата. Но еще
раньше, чем она успела встать между братьями, сзади плеснулся какой-то
детский, щемящий вскрик.
Лиза и Михаил - оба вдруг - обернулись. На крыльце стоял Григорий -
весь белый-белый и весь в слезах...

ГЛАВА ПЯТАЯ

1


От ставровской лиственницы до Пинеги рукой подать: под угор спустился,
перемахнул узкую луговину в белых ромашках - и вот прибрежный ивняк, пестрый
галечник, раскаленный на солнце.
А Петр выбежал на луговинку, глянул на широкий голубой разлив
пекашинского луга слева и вдруг порысил туда, к родному печищу, - захотелось