"Сергей Абрамов. Новое платье короля (Авт.сб. "Требуется чудо")" - читать интересную книгу автора

хорошую, веселую повесть, которую переиздают до сих пор, включают в
школьные программы, инсценируют, экранизируют...
Вот бы и сегодня, разнеженно думал Алексей Иванович, лежа под невесомым
одеялом, чувствуя сквозь прикрытые веки неяркий свет прикроватной лампы,
вот бы и сейчас попробовать сочинить что-нибудь юношеское, что-нибудь про
Володьку и его приятелей, про электронный стиль "новая волна", про то, что
джинсы с лейблом на заднице вряд ли испортят изначально хорошего парня,
каковым Алексей Иванович считал внука, вот бы написать, исхитриться,
осилить, но...


Союз "но" - символ сомнений.


Но Алексей Иванович даже в постельных мечтах был реалистом, как и в
суровой прозе, и не позволял пустой фантазии отвоевывать какие-то - пусть
безымянные! - высотки. Лет эдак пять назад, получив очередное переиздание
той давней повести, Алексей Иванович по дурости перечитал ее и надолго
расстроился. Панегирики панегириками, дифирамбы дифирамбами, но Алексей-то
Иванович умел здраво и трезво оценивать собственные силы, особенно - по
прошествии многих лет. И сделал грустный вывод: _так_ он больше никогда не
напишет.
Спросите: как _так_?
А вот _так_ - и точка.


Магическое не поддается объяснениям, магическое нисходит свыше,
существует само по себе и всякие попытки проанализировать его суть,
разложить по элементам, а те по критическим полочкам - не более чем пустое
шаманство, дурацкое биение в бубен, дикие пляски у ритуального костра.
Чушь!


Болела нога, тянуло ее, будто кто-то уцепился за его нерв и накручивал
его на катушку, накручивал с неспешным садизмом. Алексей Иванович отложил
так и не раскрытую книгу на тумбочку, полез в ящик, где лежали лекарства,
разгреб коробочки, облаточки, пузырьки, отыскал седалгин. В стакане
оставался кефир - на донышке. Алексей Иванович, морщась, разгрыз твердую
таблетку, запил безвкусной, похожей на разведенный в воде барий из
рентгеновского кабинета, жидкостью, полежал, послушал себя: болела нога,
болела, гадина... Впрочем, седалгин действует не сразу, минут через
двадцать, можно и потерпеть.
А читать уже и не стоит, хотя этот англичанин пишет куда хуже Алексея
Ивановича. Ну и что за радость? Многие пишут хуже и прекрасно себя
чувствуют. И ноги у них - как новые. И спят они без снотворного... Нет,
зря, зря Алексей Иванович подумал про повесть, зря вспоминал про бокс и
про Вадьку Талызина. Кстати, Вадька стал потом каким-то спортивным
профессором, травматологом, что ли, он умер в прошлом году - в "Советском
спорте" был некролог...
Прежде чем погасить свет, Алексей Иванович достал из тумбочки