"Сергей Александрович Абрамов. Стоп-кран (Театральная фантасмагория)" - читать интересную книгу автора

столом крепко торчал человечек, много человечков крепко торчало перед Кимом,
много лысых, волосатых, старых и не слишком, усатых и безусых, в костюмчиках
и во френчиках, в гимнастерочках и мундирчиках, при галстучках, и все
обязательно - в нарукавничках, в черных сатиновых нарукавничках, чтоб не
протерлись рукавчики на локотках.
И все столы и человечки за ними как-то перемещались в покойницком
пространстве, как-то менялись местами, как-то перелетали друг над другом, а
человечки за ними в то же время не спускали острых глазок с прикованного
Кима, кололи его напропалую, да так остро, что бедный Ким эти уколы шкурой
чувствовал.

С одной стороны - мистика, с другой - гипотетически-научное явление,
именуемое концентрацией биополей на близком расстоянии.

Да, еще. Все уменьшительные суффиксы, возникшие в кратком описании
вагонной фантасмагории, объясняются тем, что летающие видения (а как иначе
все это назвать? Не материальными же объектами, в самом деле...) и впрямь
казались какими-то несерьезно маленькими, вроде бы даже лилипутами, и очень
хотелось пугнуть их, как стаю летучих мышей, цыкнуть на них, кышнуть...

- Кыш! - сказал Ким, тут же получил довольно болезненный укол в щеку,
ойкнул и прекратил эксперимент. Тем более что от его "кыша" никто никуда не
разлетелся, а наоборот: один стол подобрался вплотную к Киму, человечек за
столом мгновенным махом эстрадного манипулятора вынул левой рукой из синего
воздуха канцелярскую папку - Ким успел прочитать на ней выведенное жирными
буквами слово: "ДЪЛО", начертанное к тому же через "ять", - хлопнул ею по
крышке стола, распахнул, нацелился в лист бумаги перьевой ручкой-вставочкой,
тоже вынутой из воздуха, но - правой рукой.
- Имя! - пропищал человечек и тут же уколол Кима глазками-лазерами, не
дожидаясь ответа, застрочил вставочкой на листе. - Профессия?
И отлетел в сторону, а на его месте возник другой стол с другим
столоначальником, но папка "ДЪЛО" с первого стола необъяснимым образом
перемахнула на этот, и новый человечек, пища в иной тональности, зачастил:
- Фамилия матери, имя-отчество, где и когда родилась, место работы,
место жительства, партийность, антипартийность, была ли в плену у
троцкистов, у фашистов, у страсти, у корысти?..
Не допищал, как его вытеснил третий стол с третьим поганцем, а знакомая
папка уже лежала перед ним, и он колол Кима в нос, в лоб, в шею, в грудь -
прямо сквозь майку и кожанку! - и пищал, пищал, пищал...
- Кто отец, где служит, где скрывается, есть ли родственники за
ирано-иракской границей, когда последний раз был в психдиспансере, кто
входил в треугольник, кто подписал характеристику...
Ким молчал, только дергался от непрерывных уколов в разные части тела,
пусть и не очень болезненных, но куда как противных и всегда неожиданных.
Молчать-то он молчал, а папка "ДЪЛО" пухла прямо на глазах, все новые и
новые листочки влетали в нее, приклеивались, а сама она так и носилась по
краешкам гробов... то есть, простите, столов... а гадкие лилипуты что-то там
строчили, что-то наяривали чернильными антикварными ручками - видимо, ответы
на заданные вопросы: сами задавали и сами, значит, отвечали на них.