"Ахмедхан Абу-Бакар. Тайна рукописного корана " - читать интересную книгу автора

Хасан из Амузги понял, к чему клонил в своем рассказе комиссар, и с тех
пор, несмотря на буйность характера, зарубил себе на носу: во имя главной
цели надо избегать безрассудства, ради этого не грех иной раз и самому
отважному мужчине сплясать женский танец.
Вот каким он был, Хасан из Амузги сын Ибадага.


ГЛАВА ВТОРАЯ

ХОЗЯИН ТАЛГИНСКОГО ХУТОРА

Исмаил, как вы уже знаете, некогда тоже был бедняком. Он родом из того
самого аула нищих, где девушка выходила замуж только за того, кто
попрошайничал в других аулах - дал изгрызть собакам не меньше четырех палок.
Ему долго не везло. За что бы ни брался, все у него выходило не так,
как у людей. Зная всего две суры из корана, он столь рьяно молился, что
продырявил не один молитвенник, а в святые не вышел. Не раз взывал к аллаху:
"Если ты есть творец добра, то где же оно, твое добро? Почему так
несправедливо распределено? Почему зла на земле во сто крат больше, чем
добра?.." Не получив ответа на свои многочисленные вопросы, Исмаил усомнился
в могуществе неба и спустился с гор в предгорье, словно бы покинул трон
небесного владыки, и, как ласточка вьет себе гнездо, слепил небольшой домик
на земле, что у самой лечебной грязи. А вскорости, прикинув, что к чему,
почувствовал вдруг себя земным владыкой, заявил всем в округе, что всех, кто
без его ведома воспользуется грязью, не минует смерть.
Чего не сделает болезнь? Люди вынуждены были лечиться. И они шли на
поклон к Исмаилу. Так-то он и стал богатеть. И очень скоро пошла гулять
окрест его любимая поговорка: "Кошка ловит мышь не для аллаха, а для брюха".
А брюхо, надо сказать, он отрастил изрядное, словно бочку вина перед собой
носил. И очень это ему досаждало. Горевал Исмаил не только о том, что толст
и что неплохо бы серину с головы сдуть. Он частенько мечтал скинуть бы и
годков эдак тридцать. Но при этом забывал, что тридцать лет назад его никто
знать не знал, даже собаки не замечали. Нет, Исмаил хотел, скинув годы,
остаться таким же богатым и обладать всем, что имеет. Советская власть было
лишила его неправедно нажитого добра. Причем советская власть предстала
перед ним на его хуторе в образе двоюродного брата - Хажи-Ахмада, бывшего
батрака, ставшего председателем ревкома. Исмаил тогда сделался тише воды,
ниже травы, старался казаться угодливым. Если, мол, Хажи-Ахмад желает жить в
его сакле, пожалуйста, почему нет. Если пастбища и отары хочет раздать
людям, тоже пожалуйста, о чем разговор. Решив, что все пропало и ждать
лучших дней нечего, он сдался, хотя горевал, что вот ведь был богатым
человеком, в отарах не сосчитать было овец, а Хажи-Ахмад, наоборот, был так
беден, что и ветру бы нечего вымести из его сакли...
Однажды, правда, Хажи-Ахмад все же разжился - приобрел одну овцу, то ли
хуторяне над ним сжалились, то ли мечеть, - и попросил он Исмаила взять овцу
в свою отару на зимовье, в надежде, что по возвращении баранты в горы будет
у нее приплод. Исмаил не отказал ему в этом. Но когда отара вернулась на
летние пастбища, оказалось, что волк по дороге зарезал одну овцу и, как
утверждал Исмаил, это была именно овца злополучного Хажи-Ахмада.
- Судьба, выходит, твоя такая! - с деланным сочувствием сказал тогда