"Чинуа Ачебе. Стрела бога" - читать интересную книгу автора

- Я далеко ходила за водой - к Нванджене, вот и...
- Если тебе нравится, можешь ходить даже в Нкису. Но попомни мои слова:
попробуй принеси мне ужин в такое время еще раз, и я мигом выбью дурь из
твоей головы.

Когда Оджиуго пришла за мисками, Нвафо подъедал похлебку. Дожидаясь,
пока он закончит, она кипела от возмущения. У себя в хижине она пожаловалась
матери. Ведь это не в первый раз, не во второй и не в третий! Это
повторяется каждый день.
- Разве порицаем мы стервятника за то, что он садится на падаль? -
сказала Матефи. - Как ты думаешь, что еще остается делать мальчишке, если
его мать кладет в похлебку сладкие рожки вместо рыбы? А на сбереженные
деньги покупает себе браслеты из слоновой кости. Но что бы она ни вытворяла,
Эзеулу никогда ей ничего не скажет. Зато уж мне он всегда находит, что
сказать.
Оджиуго посмотрела в сторону хижины Угойе в дальнем конце усадьбы.
Сейчас она была погружена во тьму, если не считать видневшейся между низким
навесом крыши и порогом полосы тусклого желтого света, отбрасываемого
светильником, в котором горело пальмовое масло. На усадьбе стояла еще и
третья хижина, как бы образующая полумесяц вместе с двумя другими. Прежде
она принадлежала первой жене Эзеулу, Окуате, которая умерла много лет назад.
Оджиуго почти не помнила ее. Она помнила только, что эта женщина всегда
давала кусочек рыбы или немного сладких рожков каждому ребенку, заходившему
к ней в хижину, когда она варила похлебку. Окуата была матерью Адэзе, Эдого
и Акуэке. Они жили в этой хижине после ее смерти, пока Адэзе и Акуэке не
вышли замуж. Потом Эдого продолжал жить там один. Два года назад он женился
и построил свою собственную маленькую усадьбу рядом с отцовской. Сейчас в
той хижине снова жила Акуэке - с тех пор как она ушла из дома своего мужа.
Говорили, муж плохо с ней обращался. Но мать Оджиуго утверждала, что это
ложь и что Акуэке попадало за своевольный, гордый нрав.
- Когда женщина выходит замуж, она должна забыть, какой большой была
усадьба ее отца, - повторяла она. - Ведь женщина не приносит с собой в
усадьбу мужа отцовское оби.
Только принялись Оджиуго с матерью за еду, как до них донеслось пение и
посвистывание возвращающегося домой Обики.
- Принеси-ка мне его миску, - сказала Матефи. - Сегодня он что-то рано
явился.
Обика, нагнувшись, чтобы подлезть под низкий скат крыши, и вытянув
вперед руки, ввалился в хижину. Он приветствовал мать, и та холодно ответила
ему: "Нно". Затем он тяжело опустился на земляное ложе. Оджиуго уже принесла
его глубокую миску из обожженной глины и теперь доставала с бамбуковой полки
фуфу. Матефи подула в миску, очищая ее от золы и пыли, и налила в нее
похлебку. Оджиуго подала похлебку брату и вышла из хижины, чтобы принести
ему воды в сосуде из тыквы.
После первого же глотка Обика наклонил миску к свету и начал придирчиво
рассматривать ее содержимое.
- Что это такое, похлебка или кокоямсовая каша?
Женщины, оставив его слова без внимания, принялись за прерванный ужин.
Что тут говорить, когда и так ясно, что он снова выпил слишком много
пальмового вина.