"Чинуа Ачебе. Стрела бога" - читать интересную книгу автора

Пусть дети будут укладывать в землю своих отцов, а не отцы - детей. И да
будут счастливы каждый мужчина и каждая женщина. И да сопутствует удача
людям речной страны и народам страны лесов.
Он положил жезл офо на доску к икенге и окпоси, вытер рот тыльной
стороной ладони и вернулся на прежнее место. Всякий раз, когда он молился за
Умуаро, рот ему заполняла горечь. В Умуаро произошел большой раскол, и его
недруги пытались взвалить вину за это на него. А все из-за чего? Из-за того,
что он сказал правду перед лицом того белого. Но разве может человек,
держащий священный жезл Улу, говорить заведомую ложь? Разве мог он
рассказать эту историю не так, как он слышал ее из уст своего отца? Даже тот
белый человек, Уинтабота, понял это, хотя он и явился из никому не ведомой
страны. Он назвал Эзеулу единственным правдивым свидетелем. Вот это и
обозлило его врагов: белый, прибывший издалека, высказал им правду, которую
они знали, но не желали слушать. Что же это было, как не предзнаменование
гибели мира?
Голоса женщин, возвращающихся от источника, нарушили ход мыслей Эзеулу.
Ему не было видно их, потому что снаружи совсем стемнело. Новая луна,
показавшись, снова ушла. Но ее появление оставило свой след в ночи. Тьма уже
не была такая кромешная, как в последнее время, а какая-то просторная и
открытая, словно лес с вырубленным подлеском. Женщины одна за другой
восклицали: "Эзеулу!" - приветствуя его, и он, с трудом узнавая каждую из
них, отвечал на приветствия. Обойдя оби с левой стороны, они вошли во
внутренний дворик через единственный другой вход - высокую резную дверь в
стене из красной глины.
- Разве не видел я собственными глазами, как они отправились к
источнику еще до захода солнца?
- Они ходили к роднику Нванджене, - ответил Нвафо.
- Понятно. - Эзеулу только сейчас вспомнил, что ближайший источник Ота
со вчерашнего дня никем не посещается: оракул предсказал, что огромная
каменная глыба, лежащая на двух скалах прямо над родником, скоро упадет и
человек станет той подушкой, которую она подложит себе под голову. Ни один
человек не подойдет теперь близко к этому источнику до тех пор, покуда
алуси, которому он принадлежит и по имени которого назван, не будет
умилостивлен.
Все равно, подумал Эзеулу, он задаст нагоняй той из них, которая
принесет ему сегодня ужин с запозданием. Раз они знали, что придется идти за
водой к Нванджене, должны были отправиться пораньше. Ему уже надоело
получать ужин тогда, когда другие мужчины давным-давно поели.
Густой, басовитый голос Обики все громче и громче звучал в ночном
воздухе, приближаясь к дому. Даже его свист был слышен лучше, чем иные
мужские голоса. Сейчас он пел и свистел попеременно.
- Обика возвращается, - сообщил Нвафо.
- Рано сегодня ночная птичка домой летит, - сказал Эзеулу одновременно
с ним.
- Как-нибудь он опять увидит Эру, - заметил Нвафо, намекая на то, как
однажды ночью Обике уже явилось привидение. История эта рассказывалась так
часто, что Нвафо казалось, будто он сам при этом присутствовал.
- На сей раз это будет Идемили или Огвугву, - усмехнулся Эзеулу.

Года три тому назад Обика вбежал однажды ночью в оби и бросился к отцу,