"Чинуа Ачебе. Стрела бога" - читать интересную книгу автора

отличить лик бога от простой маски.
- Понятно. Можешь идти, мой сын. И коли хочешь, пожалуйста, вырезывай
всех богов Умуаро. Если еще хоть раз ты услышишь, что я спрашиваю тебя про
это, возьми мое имя и отдай его псу.
- То, что я делаю для жителя Умуагу, - маска.
- Ты это не мне говоришь. Мой разговор с тобой закончен.
Нвафо тщетно пытался понять смысл этой беседы. Ничего, когда отец
перестанет сердиться, он спросит его. Из внутреннего дворика вошла его
сестренка Обиагели; она поприветствовала Эзеулу и направилась к земляному
ложу.
- Ты что, уже кончила готовить горький лист? - спросил Нвафо.
- А сам ты не умеешь готовить его? Или у тебя пальцы отсохли?
- Эй вы там, помолчите. - Эзеулу палочкой выкатил из огня клубень ямса,
быстро сжал его большим и указательным пальцами, пробуя, готов ли он, и
остался доволен. Взяв со стропил обоюдоострый нож, он принялся счищать с
испеченного клубня черную корку. Когда он кончил, все пальцы и ладони у него
были в саже, и, похлопав руками, он отряхнул ее. Его деревянная миска стояла
тут же; он нарезал в нее клубень и стал ждать, чтобы ямс остыл.
Когда Эзеулу приступил к еде, Обиагели начала напевать себе под нос. Ей
пора уже было знать, что отец никогда не давал никому даже самого маленького
ломтика от клубня ямса, который он съедал без пальмового масла в каждое
новолуние. Но она не переставала надеяться.
Эзеулу ел молча. Он еще раньше отодвинулся от огня и сидел теперь,
прислонясь спиной к стене и устремив взор вдаль. Как это всегда бывало с ним
в подобных случаях, он, казалось, погрузился в раздумья о вещах, далеких от
повседневности. Время от времени он отпивал холодной воды из калебаса,
принесенного Нвафо. После того как он проглотил последний кусок, Обиагели
вернулась в хижину матери. Нвафо убрал деревянную миску и калебас и положил
нож обратно на стропила.
Эзеулу поднялся с козьей шкуры и подошел к домашнему святилищу,
помещавшемуся на гладкой доске за низкой стеной перед входом. Его икенга,
высотою с локоть мужчины и с двумя крепкими рогами, стоял вплотную к
безликим окпоси предков, черным от жертвенной крови; тут же был и его
короткий личный жезл офо. Один из грубо вырезанных, без лица, окпоси
принадлежал Нвафо. Окпоси сделали для Нвафо потому, что по ночам у него
бывали судороги. Ему велели называть своего окпоси Тезкой. Судороги
постепенно прошли.
Взяв жезл офо, Эзеулу сел перед святилищем, но не по-мужски - ноги в
стороны, а так, как сидят женщины, вытянув обе ноги перед собой, сбоку от
святилища. Один конец этого короткого жезла он сжимал в правой руке, а
другим концом ударял о землю в такт своей молитве.
- Благодарю тебя, Упу, за то, что ты дал мне увидеть еще одну новую
луну. И дай мне увидеть ее снова и снова. Пошли здоровье и достаток всем в
этом доме. Пусть в нынешний месяц посадочных работ труды всех шести деревень
обернутся богатым урожаем. Помоги нам избежать опасности во время работы в
поле. Пусть не ужалят нас ни змея, ни скорпион, могучий владыка кустарников.
Убереги наши голени от порезов мотыгой и мачете.
Пусть наши жены рожают мальчиков. Пусть при следующем пересчете жителей
наших деревень нас окажется намного больше, и тогда мы принесем тебе в
жертву корову, а не цыпленка, как после прошлого праздника Нового ямса.