"Алесь Адамович. Последняя пастораль" - читать интересную книгу автора

мгновенными осколками разлетаются в разные стороны, мы (Она особенно) с
криком бросаемся к ним, хватаем добычу. Пугливо откидывая голову назад и в
сторону, Она изо всех сил прижимает бьющуюся рыбину к животу, к груди и
кричит умоляюще:
- Забери, я их боюсь!
Попадаются и крабы, они, как и прибрежные черепахи, почти совсем
голенькие, беспанцирные, похожие на огромных розовых пауков.
Грохот воды, возбужденные крики моей Евы - это наш ежеутреннии
праздник. Но нам (мне) все время слышится сдавленная тишина - молчание
стальной двери за пологом воды. Желтая от ржавых потеков, узкая и
двустворчатая, как в лифте, кем-то спрятанная дверь.
Если зайти сбоку или, еще лучше, втиснуться между скальной и водяной
стенками, можно коснуться холодного металла, пальцем провести по заржавевшей
щели между створками. Ржавчина наросла буграми, хлопьями, кричаще-желтая,
совсем как те цветы. Я пробовал стучать камнем, чтобы определить толщину:
плита-глыба почти полуметровая.
Иногда я один наведываюсь сюда отмываться от того, что Ей кажется
запахом тлена, вонью. Она же без меня сюда не ходит. И не любит одна здесь
оставаться. Когда я отправляюсь к источнику-криничке за пресной водой,
бежит, догоняет меня, как собачка. А если все-таки останется возле "кухни"
(у нас и здесь костерик тлеет), начинает громко петь, чтобы слышать себя,
зная, что и я Ее слышу. Дверь, дверь тому причиной.
Избитые, истерзанные до сладкой боли в мышцах, мы выбегаем из-под
жестких струй водопада и растягиваемся на теплых камнях. Рыбин, крабов мы
насобирали, нахватали достаточно, теперь они у нас плавают в специальной
"ванне" - в каменное углубление мы наносили воды.
В такие минуты Она любит поговорить о вещах, о которых мы обычно и
думать и говорить избегаем. Стараюсь развеселить, перевести разговор:
- "Клянусь, фантазия моя на этот раз чрезмерна... И если все это есть
я, то глуп я стал, наверно..."
Щегольнул капитан-подводник цитатой из "Фауста". А могу из "Илиады", а
то из Шекспира. Бессмертные слова, фразы, мысли - казалось, износа не будет
им, хватит на тысячелетия миллиардам людей. Осталось (|и надолго ли?) то,
что подобрала утлая лодчонка моей памяти,- отрывки, осколки, ошметки...
Кажется, я только добавил печали в душу Женщины.
- Тебе весело? Мне - нет. А еще эта дверь...
- Далась тебе эта дверь! Склад какой-нибудь.
- А почему же закрою глаза - и сразу: огоньки, огоньки скачут? Ты их не
видишь?..
Я упрашивающе глажу Ее прохладное плечо: ну не надо! Но когда вот так
прикоснешься к Ее коже, от "не надо" так близко делается к "надо", так же
близко, как от Ее плеча к груди... Но мою руку крепко сжали и положили на
теплую скалу,
- Вот так, забирай ее и не отпускай. А то оба у меня получите!
Усмешка, однако, недолго продержалась в Ее голосе.
- Знать бы хотя, что этот остров и то, что с нами,- правда, старухой
готова быть, но только чтобы - правда!
- Еще набудешься. И мамой и прабабушкой. А знаешь, кто ты?
Увести, увести Ее мысли от этой желтой двери.
- Если мужчина - живое продолжение вот этих камней, этого водопада, то