"Георгий Адамович. Дополнения к "Комментариям"" - читать интересную книгу автора"русская душа", русское сознание, в поверхностных своих пластах всегда имели
в себе что-то неодолимо-льнувшее к Держимордам всякого толка. Как, почему это возникло, как улаживалось с иными русскими свойствами - один Бог знает! Но несомненно, душок былых дубровинских, "истинно"-русских чайных жив до сих пор, - и что такое, например, пресловутая "ждановщина", как не вывернутое на коммунистическую изнанку старое русское черносотенство? А в свою очередь, не "ждановщиной" ли вывернутой на изнанку эмигрантскую, следует признать то, что приходится иногда читать или слышать здесь, особенно в последнее время, по адресу, скажем, Блока, или даже Льва Толстого? В революционной перетасовке эта муть оказалась подхлестнутой кверху, она осмелела, стала бойчее, самоувереннее. Но нельзя поддаться обману: это - не сущность России, это именно муть, накипь, и в последнем, конечном счете, это - предательство России. Надо бы наладить нечто вроде сговора, согласия людей, верящих в иной облик, в иное призвание русского народа, и готовых, там или здесь, содействовать осуществлению его, храня в самих себе верность ему. "Не оживет, аще не умрет": вечные евангельские слова должны! бы оправдаться на исторических судьбах России. Западничество, славянофильство, всё теперь спуталось, а в революции обе эти линии переплелись так, что невозможно и отделить одну от другой. Но то, что нехотя, хмуро, угрюмо Запад постепенно выпускает из рук, Россия должна бы когда-нибудь ему вернуть в преображенном виде, умудренная всем своим опытом, научившаяся многому такому, чего он и вообще никогда не знал. "...У ней особенная стать, в Россию можно только верить!" В этих строках, воспринимавшихся в течение долгих лет, как традиционное правды. Но трудно было в прежние годы ее заметить. Сомнения? Согласен, сомнения остаются: "помоги моему неверию". По-моему, и веры нет без сомнения. Но при наличии сомнения - и значит, неизвестности - всегда лучше быть на стороне "да", чем на стороне "нет", хотя бы потому, что утверждение способствует осуществлению и в самом себе несет его. "Сие буди" без колебаний: не для нас, так для наших внуков. Послесловие ("Воздушные пути", 1963, №3, с.67-83) * * * Послесловие к чему? - вправе спросить всякий, кому попадутся на глаза эти строки. Ответить кратко и точно мне было бы трудно, а в качестве ответа возможного и даже подходящего хотелось бы повторить афоризм, которому у нас повезло, так как цитировался он часто: "Если надо объяснять, то не надо объяснять". В самом деле, не очевидно ли без всяких разъяснений, что каждому из нас, литераторов, проведших полжизни, и даже больше, чем полжизни, в эмиграции, пора о "послесловии" подумать. О послесловии к тому, что было сделано, тобой или другими. О послесловии к нашей общей литературной участи, с неизбежной и, в сущности, нужной, необходимой долей внимания к самому себе, как той частице, той клеточке единого организма, которую лучше всего |
|
|